Слева степь, красно-голубая от маков и льна. Распустились пионы
и степные тюльпаны, а над ними деловито жужжат
насекомые-геноморфы.
Справа оранжевая стена цветущего смрадника, над которой висят
селхоздроны. Хорошо хоть, что ветер не стой стороны!
Въехав в обшарпанные ворота, мчусь мимо зарешёченных окон. За
стеной приглушённо стонут насосы. Когда до угла остаётся несколько
метров, с крыши доносится свист. Слышу хлопок и лечу из седла.
Засада! Враг применил воздушную пушку!
Пролетев пару метров, падаю на вытянутые руки. Бетон, как
наждак, обдирает ладони. Кубарем скатываюсь в кювет.
Поднявшись на четвереньки, жду пока перестанет шататься земля и
погаснут красивые белые искры.
Сквозь затихающий звон слышится топоток. В поле зрения
появляются загорелые девичьи ноги, обутые в пыльные кеды, и меня
подбрасывает от удара в живот.
Хриплю, пытаясь вдохнуть.
Звучит заливистый смех. Подбегает другая девчонка. Пока её обувь
движется к моему носу, я успеваю разглядеть все подробности. Каждое
пятнышко, каждую трещинку на розовой коже, и даже ниточки, торчащие
из шнурков. Такие кроссовки носит Кисуня. Потом на мир падает
темнота…
Первое, что я слышу:
— Ваш штаб уничтожен!
Свет режет глаза. По лицу течёт сладкая газировка, смешавшись с
пылью, кровью и потом. Из носа на порванную рубашку падают алые
капли. От саднящих коленей до белых носков тянутся кровяные
дорожки. Кроссовки валяются в стороне. Маленькие, на размер меньше,
чем нужно — отцу купить недосуг, он вечно занят наукой. Без тесной
обуви даже полегче, но стопы жжёт раскалённый бетон.
Поднимаю глаза. Врагов шестеро: прямо передо мной, в окружении
девчонок — Кисуни и Ляли, стоит Бурундук. Дождь и Туман, вцепившись
в мои запястья, растягивают руки в стороны, а спину поддерживает
Полёт.
Кисуню родители назвали Котёнком, Лялю — Куколкой, а Бурундук
изначально был Солнечный Лучик. Главному хулигану школы подобные
нежности не пришлись по душе, и он назвался именем вымершего
животного, по его словам — кровожадного и свирепого. Все данные о
бурундуках потерялись, но слово звучало действительно грозно. Будто
ярость клокочет: бур-р-рун-дук!
— Очнулся? Штаб уничтожен! Всем вам конец!
Для меня происходящее — попытка выжить и приспособиться, а для
него лишь игра.
Я всё понимаю. Что у них впереди? Ничего! Им не вырваться, не
увидеть Галактику. Здесь они родились, здесь умрут. Поэтому зубы
скрежещут от злобы к «любимцу судьбы».