У кустика петрушки и у звездолётчика цели бытия одинаковы:
выживание, доминирование, размножение. В этой Вселенной, хоть
голову поломай, других не придумать!
В итоге, монархи правили Галактиками, а пираты летали на
звездолётах, набитых рабами…
Нет! Конечно, всё было не так! Монархи, рабы и пираты
именовались иначе.
К несчастью, новые названия не слишком-то помогали: ресурсы
тысяч планет уходили на постройку военных флотилий, с пугающим
постоянством превращавшихся в кварковый газ.
Потом за дело взялся Маяк, и эти проблемы утратили
актуальность, ведь быть независимой личностью теперь дозволялось
лишь до шестнадцати лет.
— Ого! — Эйприл вытаращила глаза.
Поверхность стены покрывали диковинные рисунки…
Белый город на побережье: небоскрёбы и ветряки. Купола океанских
ферм и розовые дельфины. Звездолёт, красный спорткар и танк, у
которого взорвался боекомплект — башня взлетела над корпусом.
Странное мужское лицо, изображённое вовсе без цвета, и рядом
ошейник. Луна, отражённая в глади озёрной воды. Девушка с белыми
волосами и странными фиолетовыми глазами. Центром картины был
одуванчик на фоне ядерного гриба.
Эйприл хмыкнула…
— Кир, ты уверен, что с тобой всё в порядке? — она положила
ладошку мальчишке на лоб, будто бы измеряя температуру.
«Ну вот, началось! Зачем я ей показал… С другой стороны, стена
на виду. Сама бы наткнулась. Лучше уж так!»
Взгляд Кирилла зацепился за беловолосую девушку.
«Да это же Облако, девчонка из сна про Дзету — только старше
года на два! Те же ресницы и волосы. Такие же скулы и чуточку
раскосые глаза».
Кир подошёл поближе… Засомневался…
«А может, и не она. Девчонки за пару лет очень сильно меняются,
да и художник из меня не ахти…»
— А где же олень?
— Вот! Разве не видишь! — Кир ткнул пальцем в странный
рисунок.
Создание с множеством тоненьких «ног». Тело укрыто золотым
покрывалом, с прорезями для многочисленных «рук». Зубы и пасти,
ветви рогов и торчащие кости, суставы и сочленения… Глаза твари
сияли алым, как башни накачки.
— Нет, ты точно больной! Какой же это олень!
Эйприл подняла валявшийся под стеной стилограф, изменяющий
молекулярную структуру любой поверхности так, чтобы она отражала
свет другого диапазона.
— Вот, какой он на самом деле! — она стёрла чудище и уверенными
движениями, будто всю жизнь только этим и занималась, нарисовала
другое.