А он целует…
Долго, жадно, проталкиваясь языком в мой рот, сталкиваясь с моим, кружа вокруг, щекоча нёбо, отчего по всему телу идут сладостные импульсы… Я сижу на стуле, а такое ощущение, будто под ногами и попой нет опоры. Чтобы не упасть в пропасть, я хватаюсь за лацканы пиджака этого наглеца, как за спасательный круг, машинально тяну на себя.
Прикрыв глаза, парю, забывая обо всем на свете, в том числе и где я… Все мысли выбило одним махом, стоило чудовищу так нахально завладеть моими губами.
В нос бьет одуряющий запах классного одеколона, заполняет легкие, впитывается в кожу. М–м–м! Как вкусно!
И сам мужчина невероятно вкусный. А его язык вытворяет с моим такое… Это же секс в чистом виде…
Тяжелая широкая ладонь опускается на мой затылок, пальцы зарываются в волосы, притягивают ближе. Плевать на идеально уложенное каре.
"Продолжайте!"
Мы обмениваемся дыханием, сердце забывает, что надо биться.
Я парализованной мушкой, попавшейся в сети коварного паука, смиряюсь и предаюсь потрясным ощущениям, что растекаются кайфом по мельчайшим сосудам и венам. Низ живота закручивает, ноет, в конечностях онемение, а в подушечках пальцев приятное покалывание миллиардов иголочек. И это несмотря на то, что руки мои в какой-то момент переместились на каменные плечи этого гиганта, возвышающегося надо мной, и вцепились в них мертвой хваткой. Исключительно для удержания равновесия.
"Не останавливайся!"
– Что вы себе позволяете? – возмущаюсь, с трудом оторвавшись от самых классных наглых губ чудовища. Шлепаю вдобавок со всей силы ладонью по его груди. – Ай, больно! – трясу рукой. – У вас там что – бронежилет?
– Всего лишь мышцы. Увы, показать не могу, слишком много посторонних глаз.
Сзади кто–то хихикает. Наверное, те четверо – две девушки и два парня за соседним столиком – услышали нас.
А чудовищу все равно. Стоит надо мной глыбой, все еще согнувшись, и ухмыляется. Ухмылка выходит кривой – шрамы натягивают кожу на лице, и губы ползут не в улыбку, а в болезненную гримасу. Зато другая сторона лица симпатична и приветлива. Чудовище внимательно смотрит на гамму эмоций на моем лице – словно пытается прочитать, какое впечатление он на меня производит. Странно, но отторжения я не чувствую. И жалости тоже.
– Нахал! – единственное, что приходит на поплывший от поцелуя ум.