Бог и человек. Парадоксы откровения - страница 59

Получается, что настоящее имя Бога никому не известно!

Попробуем взглянуть на проблему с другой стороны. Личные имена у людей есть следствие их общественной жизни. Имя выполняет тут роль идентификатора личности. Людей много, надо как-то их различать. Это относится и к языческим богам: их по определению много; в некоторых случаях (как, например, в индуизме или религии древнего Рима) настолько много, что и не сосчитать. Для их различения, для отражения

Илл. 1 9. Апостол Павел обнаруживает среди языческих изваяний алтарь неведомому Богу (Deo ignoto)

«специализации» каждого из богов им давались имена. А нужно ли имя одному-единственному, ни на что не похожему и ни с чем не сравнимому, универсальному существу, каковым является Бог? Ведь Бог радикально отличается от других существ. Его невозможно с кем-либо спутать. Нуждается ли Бог в идентификации? Ответ однозначен: конечно, нет! Из этого следует, что у Бога вообще нет собственного имени, самоназвания. То есть сам он Себя никак не называет.

Илл. 19. Апостол Павел обнаруживает среди языческих изваяний алтарь неведомому Богу (Deo ignoto)

Похоже, Бог вообще равнодушен к именам. Библия рассказывает: создав различные существа, Он не стал давать им имен, делегировав эту обязанность человеку: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт. 2:19–20).

Вот оно как! Стало быть, все имена даны людьми, а не Богом. По-видимому, они и Богу присвоили имена, которые сами и выдумали.

Может быть, третью заповедь следует читать так: «Не произноси имени Господа Бога твоего: напрасно!», то есть: «как бы вы Меня ни называли, вы все равно ошибаетесь».

Однако запрет на произнесение имени Бога имеет еще один немаловажный аспект. Присвоение имени налагает на поименованный объект определенные ограничения. Например, называя материал, на котором написана эта книга, «бумагой», мы тем самым отсекаем для него возможности быть «пергаментом» или «папирусом». Но имеем ли мы право накладывать ограничения на Бога? Ведь, являясь началом всего, Он и является всем, а потому, давая Ему любое имя, мы заведомо как бы устанавливаем пределы Его могуществу, которое по определению беспредельно!