Булатов с
горестным видом кивал каждому сказанному слову. Мол, ночей не
досыпаем, так стараемся для коллектива, а все зря…
Методист
поверила, вошла в положение и дала старосте и комсоргу ознакомиться
с личными делами студентов их группы. Парни выписали для вида
несколько вариантов, но главное – они теперь знали, кто родители у
Костенко.
***
За обедом
мы обсуждали результаты рейда наших разведчиков в
деканат.
– Отец у
неё начальник управления в министерстве автодорог, – доложил
Ираклий, – а мать главврач кожно-венерологического
диспансера.
– О! В
кожвене деньги рекой льются, а уж главврач в них просто купается, –
заметил я. – Но от публичной порки на собрании отмазывал её, скорее
всего, отец. А он, кстати, в каком министерстве – СССР или РСФСР? –
вспомнил я про тестя Сатчана.
– Не
записал, – смутился Ираклий.
– А жаль… –
улыбнулся я.
– РСФСР,
точно! – выпалил Булатов. – Как ты сказал, РСФСР, у меня перед
глазами та строчка и всплыла.
– В любом
случае, отец Костенко это так не оставит. Это имиджевые потери, он
их не допустит. Он же звонил в университет, просил отмазать дочь от
неприятностей. А ей, в итоге, ещё сильнее прилетело… Так-то новости
хорошие. Но нам все равно не стоит расслабляться…
– Да и
пусть теперь Светкин папаша выясняет отношения с Самедовым! –
ответил Ираклий. – Нам-то что?
– Мне не
нравится, что Быстрова так ловко Самедовым крутит, – объяснил я. –
Вы думаете, она нас простила? Нет. Я помню этот взгляд на собрании…
Она нам ничего не забыла...
– Вот же
похотливый козел, этот Самедов! Не тем местом думает! – пробурчал
Булатов. – Теперь у нас у всех из-за него проблемы могут быть.
Комсорг МГУ – это серьезно.
– Да уж.
Вроде, солидный человек, а видишь, как оно бывает? – кивнул я. –
Подобрала Регинка к нему ключик…
***
Москва.
МГУ. Кабинет замдекана по научной деятельности.
Эмма
Эдуардовна разбирала документы, оставленные секретарём деканата и
вдруг взгляд выхватил письмо на бланке с иностранными словами.
Отложив всё остальное, замдекана принялась изучать его. Скрепкой
была прикреплена копия с русским переводом, сделанная международным
отделом.
Университет
Ростока из ГДР просил характеристику на студента Мартина Нойлера на
предмет целесообразности его дальнейшего обучения в
СССР.
Эмма
Эдуардовна дважды перечитала запрос. Больше всего её напрягла
формулировка «на предмет целесообразности его дальнейшего обучения
в СССР». Неужели у Хуберта такие длинные руки? – удивилась она. –
Вот же поганец, не успокоился после разговора с ней, а полез дальше
пакостить. Но факт остаётся фактом: Мартина могут вот-вот отозвать…
просто так такие вот бумаги не приходят…