***
Вспомнив
про вечернее совещание после обеда, позвонил Литвинову в Институт
археологии и договорился о встрече сегодня во второй половине
дня.
Только
появился в аудитории, где у нас должны были начаться занятия, как
Булатов мне сообщил, что меня Гаврилина к себе вызывает. Пошёл
сразу к ней, захватив свой доклад про безработицу. До конференции
ещё как пешком до Китая, чего она так торопится?
– Эмма
Эдуардовна, вызывали? – заглянул я к ней.
– Проходи,
проходи Павел, – отложила она тут же все дела.
– Вот,
доклад для конференции, – положил я перед ней рукописные листы. –
Не стал пока печатать отдавать, хотел, чтобы вы сначала
посмотрели.
– Хорошо, я
посмотрю, – отложила она мой доклад в сторону, не проявив особого к
нему интереса, и положила передо мной какой-то документ. Ага,
значит, вызывала меня вовсе не из-за конференции…
При
ближайшем рассмотрении это оказался запрос характеристики на
Мартина Нойлера. Я аж присвистнул.
– Ничего
себе как за него взялись! – поражённо взглянул я на Эмму
Эдуардовну. – Это что, проделки Хуберта?
– Не скажу
точно, но скорее всего, что да. Уж больно всё совпало. Я
подготовила на Мартина блестящую характеристику, но, боюсь, этого
будет недостаточно, чтобы он у нас остался. По сути, характеристика
просто формальность, если захотят отозвать, то отзовут.
– И что, мы
это так им спустим? – возмутился я.
– Он
гражданин другого государства, мы тут, вообще, никак повлиять не
можем… Разве что… Помнишь, мы были в гостях у профессора Нойлера?
Мартин же его племянник. Пусть немедленно звонит ему, пока ещё
можно вмешаться.
– Хорошо,
Эмма Эдуардовна. Спасибо вам!
Выйдя от
неё, поспешил на пару, всё равно Мартин тоже учится, а в перерыве
поспешил к нему.
Выловил их
с Аишей в коридоре.
– Мартин,
Хуберт, всё-таки, до тебя дотянулся, – шепнул я ему. – В МГУ запрос
на тебя пришёл из Ростокского университета о целесообразности
твоего дальнейшего обучения в СССР.
– Не может
быть, – растерянно уставился он на меня.
– Сам
видел.
– Как же
так? Я же ничего плохого не сделал!
– Ты на
Хуберта ругался, когда он тебя ругал, что ты в общежитии не живёшь,
– напомнила ему Аиша. – Вы сильно тогда сорились, он точно
разозлился.
– Я его
придушу! – сквозь зубы прошипел Мартин.
Вот теперь
я поверил в рассказ Аиши, что они сильно ругались! А то что я
обычно вижу – Мартина спокойного и размеренного, с настоящим
немецким характером. Есть порядок, и он по нему степенно живет. А
как оказалось, в тихом омуте черти водятся… Ишь как полыхает… хотя
может, как раз потому, что Хуберт пытается разрушить привычный для
него порядок… Впрочем, черт с ним с этим немецким
порядком…