- Вот как, не нравятся мои песни? Но человека не ненавидят из-за песен. Есть что-то еще.
Рита фыркает и встает из-за стола, собирает шампуры и несет их к мангалу, сделанному в виде печи. Она раскладывает аккуратно стальные прутья с мясом, я встаю рядом и наблюдаю. Мне кажется, что огонь слабоват, беру кочергу, чтобы поворошить угли, но Рита останавливает мою руку, собираясь отобрать железяку.
- Лекс, отойди, провоняешь дымом же.
- Да пофиг, - склоняюсь и раздуваю тлеющие головешки. И тут меня будто в глаз ужалили, я подскакиваю от боли, хватаюсь руками за пораженное место.
- Что? Пепел в глаз попал? – сразу переполошилась колючка, голос такой жалобный. – Так, присядь, я сейчас.
Она усаживает меня на лавку и исчезает. Кажись, я нашел способ надавить на жалость девчонке. Боль почти отступает, когда Ри появляется с какой-то склянкой и, пристроившись между моих бедер, почти вплотную придвинувшись ко мне начинает лечить мой глаз. Я обхватываю ладонями ее талию, сжимаю, показывая, как мне больно невыносимо. Она молчит, как ни странно.
Буду стонать подольше, пусть лечит, хоть потискаю ее.
8. Глава 7
Рита
Ну надо же! Пепел опасен, вот так попадет в глаз и считай пропало. Сначала подумала, что Гриневский притворяется, а потом увидела, как из прищуренного глаза стекают слезы, поняла, что все всерьез. Ладно вспомнила, что в аптечке в фургоне есть раствор на такой случай, промыть надо. Сбегала за аптечкой.
- Потерпи… сейчас немного щипать будет, - предупреждаю, закапывая жидкость Лексу в глаз.
Приходится вплотную приблизиться к его телу, на расстоянии не получается лечить. Чувствую руки звездуна на своей талии, а когда капли попадают по назначению, он шипит и еще сильнее притягивает меня к себе, перекладывая ладони чуть ниже спины.
- Лекс!
- М-мм?
- Руки. Убери свои руки с моей задницы.
- Мне так легче… не так больно, - оправдывается наглец и тискает полушария легонько.
Не скажу, что мне прям неприятно, но возмущаюсь снова. Только реакция обратная, он прижимает меня к себе еще сильнее. Его аромат кружит мне голову, а горячее мускулистое тело чувствую через одежду. Лексу так идет белая рубашка, она из такой тонкой ткани, что не скрывает очертаний его торса. Вдруг привиделось, как я в этой рубашке ранним утром пробегаюсь по огромному дому Гриневского. Тьфу ты!