— Ах ты, мерзкая дрянь, ты как смеешь так со мной разговаривать? Почувствовала свободу, сходив на одно свидание! Решила, что можешь теперь нами командовать? Но нет! Я не позволю нас шантажировать! Сейчас быстро поймешь, кто тут главный!
Она вдруг вытаскивает из-за пояса какую-то штуку, и я узнаю плетку, которой однажды угрожали Ксандре, но не били.
Не успеваю уклониться, кожаные тонкие ремешки больно обжигают голые плечи.
Вот черт! Она совсем сдурела?
— Эй! Хватит!
— На колени и проси прощения, мерзкая девчонка!
— Ну нет, — такого я делать точно не буду.
— Ах так! — у мамаши совсем крышу сносит. Мое сопротивление ее не просто разозлило — взбесило. — На колени, я сказала!
Плетка в ее руках начинает светиться красным, и я, опять засмотревшись, пропускаю удар. На этот раз боль просто невыносимая! Меня буквально прожигает насквозь. Боже, что со мной там делают в реальности? Почему так по-настоящему больно?
Теперь уже красным светится не только плетка, но и сама мамаша, вокруг нее образуется яркая алая аура. Или это у меня в глазах кровавый туман?
— На колени, тварь! — приказывает она и наносит несколько нещадных ударов. Кожу словно разрезает лезвием, но крови не видать, как и ожогов или следов от плетки. Я выставляю вперед руки, чтобы укрыть лицо. Но на колени не встаю, за что получаю еще больше ударов. Терпеть уже просто не могу. Каждый новый щелчок по коже жалит сильнее прежнего. Меня словно током бьет каждый раз. Пять... Шесть... Девять... Мне не вынести больше...
Умоляю прекратить, но меня не слушают, бьют еще яростнее, повторяя снова и снова, чтобы встала на колени и просила прощения.
Не выдерживаю, сползаю на пол и, закрывая голову истерзанными руками, пищу:
— Простите, простите, не надо, остановитесь!
Удары сразу прекращаются.
— Только посмей еще раз мне возразить, тварь. — Чайла подходит ближе и толкает меня носком туфли. Без сил падаю на бок и шиплю от боли. Безжалостная стерва меня всю изранила. — Забыла, на что я способна? Так я с удовольствием напомнила. Приходи в себя, и к ужину жду тебя в мои покоях, обговорим детали предстоящей ночи.
Она разворачивается и уходит, а я падаю на спину, потому что только она не болит, и реву в голос.
Тут же подбегает Жанка. Тоже плачет, кусая губы.
— Что ж вы, госпожа Ксандра, вздумали перечить маменьке? Вы же знаете, как она этого не любит. Бедная моя госпожа.