По-хорошему, моя работа — направлять таких “потеряшек”, но
сегодня я собирался воспользоваться служебным положением.
— Ты, умерший и не ушедший, — Анубис завыл в такт моему голосу,
— отвечай мне.
Мертвец вздрогнул, будто его ударило электричеством, и открыл
веки. Глазные яблоки медленно повернулись и уставились на меня.
— Я слышу тебя, — прошептали бледные губы, — спрашивай,
господин.
— Назовись.
— Александр. Пансов. Дворянин на службе рода Гагариных. Был.
— Почему не ушёл за грань?
— Не могу, обещал.
Он попытался отвернуться, не желая говорить.
— Отвечай, падаль! — я пнул его носком сапога.
— Не могу уйти, — плаксиво залепетал он, — не сдержал
клятву.
— Какую?
— Что спасу Иоанна Антоновича, — он захныкал, — не сдержал,
умер. Жжжёт клятва!
— Отлично! Ты подойдёшь идеально.
Делать из мертвеца подобие Кижа оказалось очень непросто. Силы
ушла прорва, будто я заряжал десяток grand wand’ов без отдыха. Зато
и результат получился отменный — настоящий поднятый мертвец, бодрый
и готовый мне служить.
— Я вам надоел, Константин Платонович, и вы решили меня
заменить?
В дверях стоял Киж, поджав губы и с ревностью разглядывая
поднятого Пансова. Возле его ног лежал свёрнутый в рулон ковёр,
внутри которого угадывалось человеческое тело.
— Не говори глупостей. Это спутник для мальчишки, — я указал на
потолок. — Он без присмотра погибнет на следующий же день.
— Да? Ладно, тогда правильно.
— Нашёл, что я просил?
— Так точно, Константин Платонович. Мужчина, не сильно старый,
умер, — он усмехнулся, — от приступа геморроидальных колик.
Я чуть не расхохотался. Вот уж ирония так ирония! Вселенная
любит повторять удачные шутки даже в изменившихся
обстоятельствах.
— Тогда идём, будем спасать нашего несчастного протеже.
Нести ковёр Киж и не подумал, нагрузив Пансова. Наблюдая, как
коллега-мертвец тащит покойника, Киж довольно усмехался и то и дело
подгонял его.
Иван Антонович даже и не думал сбегать, сидел у окна и смотрел
на внутренний дворик Зимнего дворца. Бедный мальчишка! Ей-богу,
держать его в заключении было гораздо большей жестокостью, чем
сразу убить. Меня аж передёргивало, стоило представить его мир,
сжатый до крохотного клочка неба. К счастью, я собирался исправить
эту жуткую несправедливость.
— Дмитрий Иванович, клади свою находку в центре.
Киж сгрузил с Пансова ковёр, раскатал и уложил его содержимое
точно посередине комнаты. Мой пленник наблюдал за его манипуляциями
со страхом и гибельным восторгом.