Дуремары перестройки. Так все и было - страница 18

– Обещать будут всегда, и партии будут, может, не такие, а любителей пива, например, или любителей женщин. Вот только КПСС не будет точно!

– А кому-то ведь эта партия родная и любимая, она их кормила и хорошо кормила, – вставил я.

– И народ ее кормил ненаглядную, – поддержал Снетков, – даже стихи посвящал:

В стаканах снова забулькало. Глаз у Юры был точный и все было разлито в аккурат четко. Последние несколько капель Юра вытряс в свой стакан, пояснив, что это положено разводящему – за справедливость.

Мне предстояло ответное слово. Все ждали от меня чего-нибудь оригинального и в тему. После пары благодарных фраз я решил проверить на новых приятелях свои творческие потуги, но свалил все на народ:

– Вот у кого надо брать уроки, – под одобрительный шумок коллектива заявил Снетков, – народ у нас гениален и неповторим! Давайте за наш народ!

После такой оценки своего творчества под псевдонимом «народ» я успокоился и стал чувствовать себя свободней.

Юра достал гитару и, глядя на недоеденную банку с килькой, перевел разговор в новую плоскость:

Им немного тесно, но зато тепло

Все вдруг притихли, каждый вспомнил о своем золочено-серебряном прошлом. Смачно причмокнув и запустив в рот вслед за огненной слезой последний грибок, Добровольский начал раскланиваться. Ему надо было идти готовиться к завтрашнему дню, созвониться с бригадой заядлых парильщиков, распределить обязанности. Я интуитивно почувствовал, что Слава здесь был последним звеном, и оказался прав. Своих собратьев по перу он недолюбливал, тайно завидуя их смелости.

Слава Партии ушел, а мы прослушали несколько пассажей хозяина квартиры. Стихи были среднего уровня, но под пиво были приняты хорошо.