— Ничего, для молодежи скоро харчевню откроем, там всё
будет для проведения досуга культурного. — Егор утер внезапно
выступившую испарину и с интонацией старого деда добавил. — А
распутничать нехер! Пусть вон вступают в брак и живут нормально, а
то у этих химиков понаехавших врачи несколько случаев сифилиса
выявили! Одно слово, интеллигенция! Неси, реально что-то не по
себе, такое чувство, что прямо здесь и сейчас кони
двину…
А теперь, после разъяснения императором своей политики по
«сохранению тайны пришествия потомков» — Егор отбросил всяческую
осторожность. Срывал покровы и открывал глаза жадным до тайн и
знаний молодым ученым. В научной среде химической промышленности
сформировалась некая фронда, с крайне националистическими
взглядами, пренебрежением к церкви и устоявшимся дежурным
приветствием: «Слава Яриле!» И Егор постепенно вводил заслуживающих
доверия в круг неоязычников.
Стремящихся к вере предков было много, а как иначе, если там и
армейская верхушка пребывала, и даже великий князь Константин,
практически прописавшийся в Известковом. Пару раз в неделю язычники
устраивали сходку на берегу Ая, где рядом с притесом устроили
капище, вкопав несколько бревен с грубо вырезанными харями,
должными изображать пантеон славянских небожителей. Пикантности
ситуации придавало то, что и сам Егор толком не знал, что из себя
представляют обряды родноверия и как их проводить. Поэтому жарили
мясо, орали песни, слушали музыку, выбранную Егором на смартфоне и
разговаривали за жизнь. Никто не жаловался, а число адептов лишь
множилось…
Тихой сапой зараза родноверия расползалась по всему
горно-заводскому округу. А тут ещё и студенты горного училища,
наездами посещающие комплекс, помимо копирования и переписывания
журналов «Техника — Молодёжи» (Егор за дедовскую подшивку держался
обеими руками, выдавал крайне неохотно, лишь под присмотром и для
снятия копий, что тоже фиксировалось и проходило под грифом
«Секретно») — приобщались к язычеству…
Больше всех от всплеска интереса к славянской мифологии выиграл
Федус, имевший в личном пользовании машинку для партаков, сделанную
из старой электробритвы. Художественными навыками он не обладал, но
при наличии трафарета с коловратом — это не было проблемой. А Егор
щедро выделял спирт для дезинфекции, хватало и для приборчика, и
для хозяина. Желающих посетить полу-подпольный тату-салон было
столько, что Егор даже порой грозился отправить Федуса к Мане на
кодировку, особенно после напряженного для того вечера,
примечательного наплывом клиентов.