Для баланса и расстановки сил Егор опекал и курировал
обособившуюся группу талантливых ученых, склонных к атеизму.
Культивировал в них здоровый цинизм и и мысль: «Лучший двигатель
прогресса — милитаризм и война, без всякой жалости к противнику!»
Пацифистов в их среде не было, а вот занимающиеся боевыми
отравляющими веществами и взрывчаткой — присутствовали. Этих Егор
подсадил на эстрадные хиты, особенно по душе им пришелся женский
вокал звездного состава Миража. И неожиданно — уральская
исполнительница регги Оля Маркес из группы «Alai Oli».
Устраивал для них просмотры по вечерам с экрана компьютера
фильмов. Эту фракцию Егор считал будущей научной элитой, поэтому ни
времени, ни сил на общение с ними не жалел.
Обычный и неискушенный человек испытал бы когнитивный
диссонанс, при виде молодых людей в антураже химической
лаборатории, под растаманские ритмы и тексты, пронизанные темой
любви ко всему миру и сущему — с хладнокровным видом рассуждающие о
лучших и экономичных способах, как уконтрапупить вероятного
противника. Сам же Егор в этом никакого противоречия не видел и
своим собеседникам старался донести, что любовь — она в первую
очередь на семью и родину должна быть направленна. Ну и заниматься
любовью лучше всего тогда, когда отсутствуют те, кто может этому
помешать, а то и воспрепятствовать. Даже гипотетически.
Принципом не пить с местными — однажды пришлось
поступиться. При тесном знакомстве с людьми из тайного приказа,
которых с легкой руки Федуса стали называть особистами. Пять
человек прибыло из ведомства Макарова и разместилось в Известковом
официально. И как высказал свою догадку Егору Федус: «Ещё кто-то из
их братвы есть, зуб даю! Под прикрытием здесь шкуру трут и это не
считая их агентуры!» Егор согласно кивнул: «Шаришь!»
Особисты оказались людьми компанейскими и весьма ловкими в
обхождении, так что поначалу Егор на их настойчивые приглашения
совместно выпить — попытался вежливо и с шутками отказаться.
Старший потемнел лицом и обиделся:
— Нешто лжу какую измыслил против государя и империи, что
выболтать во хмелю опасаешься?!
— Да вы заебали! Не вывожу я столько пить, как вы! —
Сдался Егор. — Пошли, бухнем. Только сразу говорю, я в подпитии не
всегда адекватен, потом не говорите, что не
предупреждал!
Дружеская попойка окончилась стандартно — память, как
засвеченная фотопленка, организм, словно после борьбы в партере с
трактором и потерянным из-за отходняка днем после. Зато с в
отношениях с тайным приказом наступила полная ясность. Речь про
дружбу до гробовой доски не шла, но в глазах матерых мужиков
сквозило уважение. И последующая от них настоятельная просьба
показала, что это для Егора была пьянка, а люди работали.
Озвученное пожелание, скорее даже завуалированный в вежливые
обороты приказ был прост — отныне никуда за территорию производств
и лаборатории без уведомления кого-нибудь из службы тайного
приказа.