— Не переусердствуй.
— А хотите ко мне в гости, мистер Максвелл?
— В гости?
— Ну да. Отец хоть и не разрешит, но я знаю, как пробраться
через стену в саду! Я вам сто-о-о-о-лько хочу показать, - вновь
завёл он шарманку. - И библиотеку, и комнату свою, и зал, и
бассейн, и площадку для тренировок. О! А ещё конюшни. У нас даже
единороги и пегасы есть – единственные в империи! – гордо выпучил
грудь пацан. - А ещё тётушка Эльмейн готовит ну вкусне-е-е-е-е-йшие
сладкие рулеты, правда, она ругается, когда много съедаешь, но я
научился пробираться на кухню под невидимо…
До света центральной улицы оставалась пара шагов, как я резко
вскинул руку и остановил пацана. Вся концентрация и боевой опыт
сосредоточились на малейших отличиях затенённого прохода от
момента, как мы сюда вошли. Слабенький летний ветерок завывал в
расщелине меж домами и подгонял немногочисленные опавшие листья,
тем самым мешая отчётливого расслышать какие-либо шорохи. Густая
тень нависших тёмным монолитом зданий лишь сильнее сгущалась под
гнётом ожидания заготовленного клинка убийцы. Все звуки радостной
жизни вмиг исчезли, а стоящий зной превратился в пробирающий до
костей холод.
— Ч… что-то случилось? – с дрожью в голосе спросил мальчик.
Из всего обилия звуков осталось лишь громкое сердцебиение да
учащённое дыхание. А меж тем волнами распространяющаяся от
позвоночника дрожь всё продолжала нарастать и вопить о возможной
опасности.
— Пошли быстрее, - я хлопнул мальчика по спине и вытолкал в
спасительный солнечный свет.
“Так, теперь нужно выйти само…” - промелькнувший блеск стали
прерывает поток мыслей и пускает импульс в накалённую до предела
реакцию.
Вмиг разгорячившееся тело на автомате совершает рывок вперёд и
вылетает на центральную площадь, спасая голову от острого клинка
шпаги. Попавшая в стену сталь порождает сноп искр и на миг озаряет
тёмный переулок, позволяя узреть на периферии зрения покрытого в
чёрные одеяния убийцу.
— ПАЦАН, БЕГИ! – ору я и разворачиваюсь обратно в сторону
подворотни.
Но как враг появился из тьмы, так в ней же и исчез – в переулке
уже никого не было. Меж тем звуки становились всё тише и
превращались в тревожащий белый шум - порождённая адреналином
тишина казалась куда громче любых хлопков и взрывов.
“Твою мать, где он?” - критическая ситуация разгоняет
проносящиеся мысли. - “Слева? Справа?” - концентрация вновь
раскаляется до предела и замедляет время вокруг. - “Это не простая
невидимость”, - глаза мечутся по всему обозримому пространству. -
“Но тогда что?” - взгляд суженных зрачков падает на ступившего в
тень пацанёнка.