Пройдя к своему креслу, изготовленному из красной древесины,
мужчина сел за длинный стол, прислонив посох к левому плечу. Всем
прекрасно была известна простая истина: демонологи никогда не
расстаются со своими посохами. Даже существовал соответствующий
закон, запрещающий кому бы то ни было без дозволения хозяина
касаться посоха с ярко-красным камнем в изголовье. Тому была веская
причина. Вот и сейчас подобная мелочь вопросов у собравшихся не
вызвала.
«Так, ну и кто тут у нас? Пятеро стихийников из боевого крыла
спорят с генералом. Кажется, именно он отвечает за защиту стен. Не
мой профиль... Трое целителей болтают с мэром. Снабженцы, как
всегда, скандалят с генералитетом... Плевать на них. Знать – просто
шепчутся между собой. Я для них белая ворона. Вот и хорошо. Этим
страх просто необходим. Слишком велика склонность к
предательству...»
– Хей, Ксирдис! Вот уж не ожидал увидеть сегодня за столом твою
бледную рожу! – во весь голос весело воскликнул единственный
представитель своего народа на утренней трапезе – пышногривый, весь
покрытый золотистой шерстью львоподобный зверолюд, чью мощное
мускулистое тело было заковано в испещренный вмятинами и царапинами
латный доспех.
– Доброе утро, Гариус, – сопровождая свои слова степенным
кивком, ворчливо отозвался демонолог.
«Какая фамильярность! Так ко мне обращаться на людях... Ладно.
Ему можно. В конце концов, он так со всеми общается. Не привыкать.
Но я рад, что он ещё здесь. Рад даже не потому, что это крикливое
недоразумение является одним из героев, по слухам, распространяемым
жрецами, благословлённый кем-то из богов. "Герой народа зверолюдов"
– так его прозвали в народе. В прочем, эльфийские лизоблюды вроде
бы называют Гариуса "Безумным мясником". Что же... Вполне
оправданно, учитывая его стиль боя. Нет, я рад, не от того, что
один из трёх наших героев всё ещё в городе. Я рад так как этот
простодушный вояка, тот единственный, кого искренне могу считать
своим другом, ещё здесь. Но он ведь должен был вчера отбыть в
Коллегию магов. Ладно, потом с ним поговорю».
Приветствие зверолюда внимания не вызвало, да и сам Гариус сразу
включился в разговор двух полковников. Мысленно вздохнув, не
встревая в беседы, но внимательно их слушая, Ксирдис взглянул на
тарелку с воздушным суфле, поставленную перед ним служанкой, и
приступил к завтраку. Всё шло своим чередом.