Первый раз я говорю парню это. Наверное, надо было раньше
решиться на что-то такое. На договорные отношения. Когда нет
личного, нет страха обидеть. И можно честно говорить все, что
угодно. Все, что чувствуешь. Чего хочешь.
— А что нравится тебе? — Я сглатываю, потому что он задирает мой
бюстгалтер к горлу, и целует, лижет, прихватывает губами и зубами.
— Кроме разговоров?
Он поднимает голову от моей груди, и улыбается. Соблазнительно,
нахально, пьяно — так, что я, возможно, сейчас кончу от одной этой
улыбки!
— Всё.
Его пальцы рисуют узоры на внутренней поверхности бедра.
Находят, наконец-то, дорогу под трусики, скользят, гладят,
раздвигают складки, и чертят что-то легчайшими касаниями. Мне
хочется. Хочется подставляться этим пальцам. Хочется наплевать на
собственные условия, и потребовать всего и сразу. Мне просто
хочется.
Мой выдох “Да-а-а!” как команда.
Вивьен подхватывает меня под зад, два шага — и мы возле кровати.
Моя прекрасная светло-шоколадная строгая юбка летит в сторону,
запущенная рукой Теккера. Он тянет с меня блузку, а когда я застряю
в застегнутых манжетах, злодейски ухмыляется (мамочки, прекрати
это, Теккер, а то еще разок вот так ухмыльнешься — и мне уже будет
ничего не надо!), и зафиксировав мои руки блузкой, набрасывается на
мою грудь, как голодный. Сосет, втягивает в рот так, будто хочет
меня сожрать, но не знает, с какой груди начать, левой или
правой.
Я всхлипываю и выгибаюсь навстречу, насколько могу, ведь он
держит мои руки, в голове все плывет. Дергаю локтями: мне нужно,
нужно немедленно освободиться, мне нужно, необходимо содрать с него
футболку…
Он стягивает ее сам.
Затем тянется к моим запястьям, мимоходом прижимаясь торсом к
голой груди, и это неожиданно восхитительно. Два движения — и моя
блузка повисает на стуле поверх его футболки, следом отправляется
лифчик, он стягивает с меня трусы, и я, торопливо переступив,
отфутболиваю их куда-то в сторону юбки.
Вивьен расстегивает ремень, вжикает молнией и стаскивает брюки
вместе с бельем в рекордное мгновение.
Он роняет меня на кровать, нависает надо мной, опираясь на
кровать одним коленом, здоровенный, возбужденный.
Ну, что ты там копаешься, я ведь так хочу!
Кто сказал про долгую прелюдию? Я?! Да никогда такого не
было!
Треск фольги, и я, приподнявшись на локте, смотрю как Вивьен
раскатывает презерватив по члену — ровному, большому, красивому. И
это зрелище заводит еще сильнее, потому что оно означает, что
сейчас, вот сейчас-сейчас!