— Разве я в том положении, чтобы выбирать? — усмехнулся я.
Надеюсь, он не решит сплавить мне всяческий неликвид. Я и правда
не в том положении, чтобы морщить нос и что-то требовать, мне и так
делают великое одолжение. Томпсон мог бы запросто выгнать меня из
магазина, законов по защите прав потребителей тут ещё не было.
К чести мистера Томпсона, он выдал мне всё, что я попросил. Да,
старое, потёртое, со следами активной эксплуатации, но всё ещё
пригодное к службе. Раньше вещи делали на совесть, а не так, как у
нас, когда маркетологи требуют от инженеров, чтобы вещь
гарантированно сломалась после какого-то времени.
Так что из «Припасов Томпсона» я вышел счастливый и довольный,
расстались мы с ним по-дружески, каждый пребывая в полной
уверенности, что сумел облапошить другого. Ботинки, конечно, было
немного жаль, поудобнее сапог будут, но эти говнодавы развалятся
через сезон-другой, так что я считал эту сделку выгодной.
Теперь можно было и офис шерифа навестить. Временно исполняющий
обязанности должен быть на месте.
Мои новые сапоги новыми вовсе не были, и разношены оказались под
чужую, менее широкую ногу, отчего пока что немного натирали, но
более удобных из тех, что предложил мне Томпсон, я не нашёл, все
остальные оказались ещё хуже. Наверняка сняты с трупа, с мёртвой
холодной ноги.
Шляпа тоже хранила в себе запах чужого пота, и по-хорошему её
следовало бы постирать, но я постарался смириться. Я мужик, я
должен быть угрюм, волосат и вонюч. Сапоги, шляпа и щетина у меня
теперь были, осталось только сунуть сигаретку в зубы, и можно было
сниматься в рекламе «Мальборо», но, к моему удивлению, сигарет у
Томпсона не оказалось. Только жевательный табак, трубочный и для
самокруток. И он намекнул, что за табак придётся выложить ещё
что-нибудь, помимо ботинок и кепки, так что я решил, что пока
перебьюсь.
Офис шерифа оказался одним из немногих кирпичных зданий в
городе, и, пожалуй, самым маленьким из них. Зато у коновязи
переступала с ноги на ногу пегая лошадь, и это значило, что внутри
кто-то есть. Я толкнул дверь и вошёл внутрь.
— Бах! Ты убит, — раздался радостный возглас, едва я шагнул в
приёмную.
За столом, развалившись в кресле, сидел молодой парень с
длинными сальными волосами. Напротив него находился обезьянник, в
данный момент пустой, а за его спиной находилась какая-то закрытая
дверь.