Мексиканец поиграл желваками, пристально глядя на бармена. Я
равнодушно поглядывал на всех троих, облокотившись на стойку. Пока
они не начали возбухать, я не стану вмешиваться.
— В городе новый шериф? — спросил вдруг мексиканец.
Причём спросил не у меня, а у бармена, словно бы меня тут и не
было.
— Помощник, — сказал бармен.
— Чико, дай ему четвертак, — по-испански приказал
мексиканец.
Самый молодой из троицы, с двумя длинными ножами на поясе,
неохотно подошёл и швырнул монету на стойку. Бармен накрыл её
ладонью и протянул взамен бутылку и стаканы.
— Битьё посуды оплачивается отдельно, — напомнил он.
Мексы уселись за столик в углу, не снимая шляп, словно сидели в
конюшне, а не в приличном заведении.
— Знаете их? — спросил я.
— Конечно, — тихо фыркнул бармен. — Вон тот, в сомбреро, Рамон
Хименес. И его дружки, Гектор и Чико.
Меня посетило смутное подозрение, что я где-то уже видел это
имя, и я сунул руку в карман, проверить листовки. Но как только я
достал всю пачку, бармен почему-то на меня шикнул.
— Уберите! — зашипел он. — Мне тут не нужны неприятности!
— Но ведь… — протянул я.
— Да, да! Двести долларов за Хименеса, по полсотни за его
дружков! Уберите это, мистер Шульц! — взмолился бармен.
— И они вот так свободно разгуливают по городу? — хмыкнул я.
— Конечно! А кто им что-то сделает? — зашептал бармен. — Убьёте
их, и из-за реки нагрянет целая банда из их родных и друзей, и
разнесёт весь город в щепки! Не всё так просто, мистер Шульц.
Как по мне, всё было очень просто, даже элементарно.
Шлёпнуть на месте всю троицу, отвезти трупы властям, получить
денежки. За речкой никто даже и не узнает.
Хотя нет, зная, как всё делается в Эль-Пасо, узнают обязательно,
во всех подробностях, и очень быстро, значит, бармен прав, нагрянут
всей шоблой. М-да. Вот тебе и правосудие. Я почувствовал кислый
привкус на языке. Мерзко.
— Всё же, налейте мне выпить, — вздохнул я. — Похоже, закон и
порядок сегодня отменяются.
Бармен усмехнулся, но виски подал, не спросив ни цента. Я
опрокинул обжигающую жидкость в горло, и вновь покосился на
мексиканцев. Руки так и чесались достать револьвер и тремя
выстрелами заработать триста баксов, но меня останавливали две
вещи.
Одно дело — стрелять по жестяным банкам или летящей шляпе, и
совсем другое — стрелять в живых людей. В людей я раньше не
стрелял, и поэтому проливать кровь пока что побаивался. А второе,
мне не хотелось делать это в салуне. Мало того, что я убью
преступников у всех на виду, крепко связав своё имя с этим
убийством, так потом местным девчонкам ещё и оттирать кровь со стен
и пола.