Я достал пачку плакатов, полистал, нашёл плакат с портретом
Рамона Хименеса. В жизни он оказался куда уродливее. Прочитал
полностью, от начала и до конца. Разыскиваются живыми или мёртвыми
Рамон Хименес и его банда. За убийство, кражу скота, изнасилование
и прочие преступления. Двести долларов за главаря и по пятьдесят за
членов банды. Награда будет выплачена за поимку или доказательства
их смерти. Окружной судья Уильям Герберт Трентон.
Вот, значит, он мне и нужен. Судья заплатит.
— Слушай, Ларсен, а где… — я хотел спросить у него, где мне
найти окружного судью, но взглянул на его физиономию и передумал.
Ничего толкового он мне так и не скажет. — Куда лошадей
отвести?
— А чё, у мексов забрал? Ну-ка, пойдём, — оживился Ларсен.
Мы вдвоём вышли на улицу, оставив причитающего Раттингтона
томиться в обезьяннике, подошли к коновязи. Ларсен обошёл каждую из
лошадей кругом, что-то бормоча себе под нос. Похоже, лошади ему
были ближе, чем люди.
— Вот эта, гнедая, неплохая кобылка, смирная, — заглядывая ей в
зубы, произнёс он.
Он проверил подковы у всех троих, осмотрел бабки с видом
знатока. Я в его действиях не понимал абсолютно ничего, и поэтому
просто ждал, когда он блеснёт знаниями и вдоволь натешит своё
эго.
— Серая так себе, старая уже, — заключил он.
Чёрный жеребец так и косился на него, а когда Ларсен попытался
взять его за морду и заглянуть в зубы, то цапнул его за руку.
— Ах ты, падла! — воскликнул Ларсен. — Нет, каков, а?
— Этот злобный, — бросил я.
— Да это настоящий убийца, а не конь, — потирая укушенное место,
сказал помощник. — Этот к себе никого, кроме хозяина, не подпустит.
Боевой.
— Вон его хозяин, на гнедой, — сказал я.
Амброз Ларсен подошёл к трупу Хименеса, двумя пальцами приподнял
его башку за волосы, взглянул на развороченное выстрелами лицо.
— Этот, чё ли? — хмыкнул он.
— Ага, — сказал я. — Двести баксов стоит.
— Ха-ха! Ха-ха-ха! — рассмеялся Ларсен. Пожалуй, даже
расхохотался. — За этого дохлого мекса ты получишь только от
мёртвого осла уши!
— Это ещё почему? — хмыкнул я.
— Так ты харю-то всю ему изуродовал, — сказал он, отпуская
волосы Хименеса, и тот с глухим чавканьем ткнулся лицом в лошадиный
круп. — Так что, помощник Шульц, хер тебе, а не двести баксов.
Значит, надобность ехать в Эль-Пасо к окружному судье Трентону
внезапно отпала. Вместе с шансом получить хоть какие-то деньги за
убитых преступников.