Но так или иначе, я всё равно остался в плюсе. Три лошади,
содержимое карманов и седельных сумок и оружие. Не триста долларов,
конечно, но даже так я неплохо прибарахлился, если всё это продать,
то примерно сотни три и наберётся. Никто не возражал, что я забираю
имущество убитых себе. Побаивались.
В седельных сумках обнаружилась всякая необходимая мелочёвка
вроде кофейника, котелка, спичек, угощения для лошади. А в
седельной кобуре на чёрном жеребце покоился карабин Спенсера под
патрон .56-50, с рычажным затвором, чем-то неуловимо напоминающий
легендарный Винчестер 1873. Довольно старая игрушка, но тоже
недешёвая. Патронов разве что нашлось не так много, всего
горсточка.
Что беспокоило сильнее всего, так это то, что у меня теперь
имелась груда разного оружия под разные калибры, и к каждой пушке
нужны были свои патроны. Я предпочёл бы иметь всего две-три пушки,
но под один патрон, чтобы в суматохе не рыться по карманам и сумкам
в поисках подходящего. Надеюсь, с мистером Томпсоном удастся
договориться и обменять ненужное оружие на то, которое я хотел.
Мне бы два «Миротворца», Винчестер 1873 и какой-нибудь обрез под
12 калибр, и я был бы просто счастлив, но увы. Располагаем тем, что
имеем.
А самих мексиканцев пришлось отвезти к мистеру Бигелоу, местному
гробовщику, желчному старикашке, который с порога встретил меня
недобрым взглядом и хмурой гримасой. В его мастерской пахло свежими
досками и чем-то затхлым, повсюду стояли гробы, ожидая новых
клиентов.
— Для вас есть работа, мистер Бигелоу, — сказал я.
— В этих местах всегда работы хватает, — проворчал он. — Кого вы
там привезли?
— Слышали сегодня стрельбу? — спросил я.
— Я туговат на одно ухо, — сказал Бигелоу.
— Трое пришлых мексиканцев устроили в салуне пальбу, — сказал я
чуть громче. — В итоге три трупа.
— Славно, — проворчал старик.
— Похороните их. Ларсен выпишет вам чек, — сказал я.
— Не знал, что Ларсен умеет писать, — сказал Бигелоу. — Чек
пусть оставит себе. Я работаю только за доллары. Не устраивает —
хороните сами.
— Сколько? — вздохнул я.
— По десятке за труп, — оживился гробовщик. — Это за могилу,
гроб и подготовку тела к погребению.
У меня столько не было. Придётся либо продавать вещи
мексиканцев, либо искать деньги где-то ещё. Выбью из Ларсена, у
него должно быть хоть сколько-нибудь на текущие расходы. Оставлять
тела без погребения было нельзя, на здешней жаре они быстро начнут
вонять. Везти их в Эль-Пасо бессмысленно, Хименеса теперь не
узнать, а за двух других без него не дадут ни цента. Они шли как бы
довеском к Хименесу. По акции, жёлтый ценник.