— Если бы я только знал этот подход, — сказал я. — Я же, как вы
сами сказали, городской.
— Кони, они как люди… Даже лучше… — вздохнул старик. — Вообще, к
каждой лошади свой подход. У них разные характеры, разные повадки.
Надо искать. Но этот выглядит своенравным. Буйным. Как его
зовут?
— Не знаю, — пожал плечами я. — Его прошлый хозяин мне не
сказал. И не скажет.
— Жаль, — сказал Голдуэлл. — Лошади обычно привыкают к одному
имени. Эй, Черныш! Блэки! Вулкан! Уголёк!
Жеребец ни разу даже ухом не повёл. Просто стоял и нюхал
воду.
— Ниггер, — в шутку бросил я.
Конь поднял голову и посмотрел на меня. Я рассмеялся. С
фантазией у Рамона Хименеса оказалось туговато. Хотя я не удивлюсь,
если до Хименеса этот жеребец принадлежал какому-нибудь
южанину-плантатору. Сомневаюсь, что нищий мексиканский бандит
вырастил этого Ниггера с малых лет.
— Тоже имя как имя, — сказал Голдуэлл.
— Может, тогда хотя бы сбрую купите? Сёдла, упряжь, — спросил я.
— С гнедой и серой.
— Это можно, — кивнул старик. — Джимми, расседлай, глянем, что
там за сбруя.
Работник, убиравший навоз неподалёку, принялся ловко и
сноровисто избавлять лошадок от их сбруи. У меня бы так ловко не
получилось, я бы долго путался в ремнях и застёжках. Надо срочно
учиться. И учиться ездить тоже.
За два седла, упряжь, сумки и остальное удалось сторговать
пятнадцать долларов, и меня не покидало ощущение, что я изрядно
продешевил. Всё-таки, в здешних ценах я пока ориентировался
слабовато, и мог полагаться только на реакцию самого Голдуэлла и
его работника, который присутствовал при нашей сделке. Но мы пожали
друг другу руки, и пятнадцать баксов перекочевали в мой бумажник,
который тоже раньше принадлежал одному из мексов.
— Теперь давайте обсудим другое дело, мистер Шульц, — проскрипел
Голдуэлл.
Он немного отвлёкся на лошадей, успокоился, но теперь снова
начал заметно нервничать.
— Вы хотите отомстить, — тихо сказал я.
— Да, мистер Шульц. Мой сынок… Мой Джесси… Он должен был
унаследовать моё дело… Я всегда был против того, чтобы он служил
помощником шерифа, в этих краях это опасное дело, но Джесси хотел…
— Голдуэлл вдруг ударился в воспоминания. — И вот…
— Я понимаю, мистер Голдуэлл, — сказал я.
— Вы ведь всё равно отправитесь по следу этого ублюдка? —
спросил он. — Когда вы его настигнете… Я не говорю «если
настигнете», я говорю «когда». Когда вы его найдёте и прикончите,
пожалуйста, дайте мне знать. Письмом, с нарочным или как-то ещё,
может, приедете лично, но я очень прошу, дайте знать. Я не могу
спокойно спать, зная, что убийца моего сына разгуливает на
свободе.