- Ну конечно! – ещё сильнее зашумел Диамант. – Триш ведь у нас – врач от Бога! Я с ним ещё поговорю!
- Уверен, что твоя встреча с Богом рано или поздно состоится, - хмыкнул Ксандр.
- Ещё и шутишь? – Диамант всплеснул руками. – Но Тришу не поздоровится. Знал – и ничего мне не сообщил!
Я уже знала, что Саймон Триш был кучером в замке. Тот самый человек, который правил лошадьми, когда мы с мужем ехали из поместья домой.
- Когда вы были ранены? – спросила я. – Той… ночью?
- Давайте уже есть, - с раздражением произнёс старший Левенштайль. – Сколько шума на пустом месте.
- На пустом? Вот уж вряд ли! – рассвирепел Диамант. – Я сейчас же еду за доктором!
Он вылетел из комнаты пулей, и Ксандр досадливо поморщился.
- Пойду распоряжусь второе блюдо, - сказала экономка и посмотрела на меня с таким осуждением, будто это я ранила её хозяина.
Она вышла в сопровождении служанки, и мы с Ксандром Левенштайлем остались одни.
- Вас ранили во время нападения? – повторила я тихо. – Почему вы не сказали мне?
- Разливайте уже суп, - угрюмо посоветовал мне Левенштайль. – Иначе я подумаю, что вы всерьёз решили стать примерной женой.
- Разве вы не этого хотели? – напомнила я, поднимаясь из-за стола, чтобы взять серебряную поварёшку, которая лежала на подносе рядом с супницей.
- Тебе напомнить, чего я по-настоящему хотел? – спросил он, резко поднимая голову.
Тёмные глаза сверкнули из-под непослушной пряди, и я всё-таки уронила поварёшку – прямо на серебряный поднос.
Звон был оглушительным. Или показался мне таковым. Замерев, с бешено бьющимся сердцем, я смотрела на герцога и чувствовала себя мышкой перед удавом.
Секунды шли – долгие, мучительные, а я всё молчала, а герцог всё так же смотрел на меня.
Мне надо спросить – чего он хотел?
Но хочу ли я услышать это?
Пока ничего не озвучено, нет необходимости отвечать.
Новый звон был ещё более оглушительным – Левенштайль швырнул вилку на стол, и она ударилась о край подноса. Я дёрнулась, потому что мне показалось, что вилка полетела в меня.
- Что-то есть расхотелось, - заявил генерал, резко поднимаясь из-за стола.
Он так сильно толкнул кресло, что оно опрокинулось – с грохотом, разумеется. Да ещё и задело напольный подсвечник, в котором хорошо ещё, что не было свечей. Генерал оглянулся, глядя на разгром, который учинил, и сказал после паузы: