Судя по всему, мой спаситель хорошо знал город.
– Пристегнись! – крикнул он.
– Не получается, – пропищала я ему, от волнения запутавшись в ремнях безопасности.
– Ах ты… – прорычал он и добавил что-то на «математическом» языке, который слышать-то слышала, но не понимала.
Мужчина одной рукой держался за руль, другой – помогал мне пристёгиваться.
Не помню, сколько мы носились по городу: я была так напугана, что от страха находилась в состоянии прострации.
Наконец мы остановились. Очнулась я оттого, что мой спутник тряс меня за плечо. Я посмотрела на него: передо мной сидел молодой мужчина, про которых говорят, что, если есть хоть небольшое отличие от обезьяны, он уже красавец.
«Да, это не Олег, – подумала я, силясь вспомнить, где ещё могла видеть это лицо. – Бедный мужик, он хоть в зеркало на себя иногда смотрит?»
А лицо было так себе: широкое, всё в конопушках и мелких шрамах, нос картошкой, да ещё и со сломанной переносицей. Короче, настоящая рязанская физиономия. Единственное, что на этом лице было примечательного – это глаза: зелёные, с каким-то есенинским прищуром.
– Испугалась? – он неожиданно широко и по-доброму улыбнулся.
– Да уж, – еле слышно вымолвила я.
– Павел, – представился он.
– Екатерина.
– Вот и славно. Сейчас отметим наше знакомство. Он завёл машину, и мы снова куда-то поехали.
Павел привёз меня в загородный ресторан, находящийся возле Минского шоссе. Надо же… место встречи изменить нельзя… Недалеко отсюда была Ленкина дача, и весь этот кошмар тоже начался именно отсюда.
Павла в этом заведении хорошо знали, потому что с каким-то, я бы сказала, подобострастием приветствовали, начиная от швейцара и заканчивая директором. Директор, полноватый мужчина, пыхтел и лебезил перед моим спутником, то и дело кланяясь и кивая головой, как китайский болванчик.
– Павел Андреевич, как рад вас видеть. Сегодня в меню ваш любимый жюльен. Ждали вас, ждали, – сюсюкал директор.
Павел шёл почему-то нахмурившись, не отвечал на приветствия, которые были обращены к нему. Когда мы вошли в зал, все как по команде повернули головы, с любопытством разглядывая нас, вернее, меня. Официанты и бармен, стоящий за стойкой бара, вытянулись во фрунт, а сидящие немногочисленные посетители с характерно бритыми затылками как-то сразу напряглись.