Боже, и это внук Тамары Никитичной? Никогда бы не подумала! Она такая маленькая и милая старушка, а он просто гигант какой-то, который страх вызывает одним своим видом!
— Меня зовут Михаил.
У Михаила были короткие тёмные волосы, мужественные черты лица, густые тёмные брови и чёрные, словно сама ночь, глаза.
«Анна» — написала я на листе блокнота и тут же ему показала.
Если признаться честно, то я безумно боялась запаниковать. Мужчина действительно пугал меня. Нет, на самом деле, не из-за его внешних характеристик, а именно из-за моих собственных страхов. Это уже не милую старушку обманывать. Тут передо мной достаточно сильный оборотень, который мне одной рукой шею может открутить, если что-то пронюхает. А я сейчас так слаба, что даже защититься нормально не смогу.
Как же хорошо, что мне сейчас нельзя говорить! Не уверена, что смогла бы совладать с собственным голосом.
— Я рад, что ты пришла в себя, Анна. Бабушка сказала, что тебе уже гораздо лучше.
«Спасибо, что спасли меня» — аккуратно написала я.
Как-никак, они меня с Тамарой Никитичной спасли.
Правда, они же могут и закопать меня где-то в лесу неподалёку.
— Ни один уважающий себя оборотень не оставил бы волчицу умирать. Так что я сделал то, что обязан был. Бабушка сказала, что тебе пока не стоит говорить, но думаю, позже ты могла бы рассказать свою историю. Да?
Я молча кивнула, вновь прокручивая в своей голове мою легенду.
Боже, ну почему же я так умудрилась вляпаться?
***
Ощущать себя слабой и беспомощной — отвратительное чувство. Быть из-за этого от кого-то зависимым — ещё хуже.
За два дня я испытала всё это на собственной шкуре. Чувствовала себя беспомощным ребёнком, который только-только учится ходить. Не знаю, какой там дрянью Андрей смазал тот нож, но этот яд изрядно меня подкосил. Даже со своей регенерацией я с трудом восстанавливаюсь.
А ещё меня пугает моя сила. Я чувствую, что она есть во мне, но ощущаю её очень слабо. Насколько я знаю, так не должно быть. За это время она уже должна была постепенно набираться во мне, но увы, я как физически, так и магически была совершенна слаба.
— Вам помочь? — спрашиваю я, медленно заходя в небольшую кухню, где Тамара Никитична лепила пельмени.
Да, теперь я могу говорить. Побочный эффект, наконец, прошёл.
— О, присаживайся на стул, будем вместе делать пельмешки, — добродушно улыбается женщина.