— Это хорошо, что серьезно, — сказал я совершенно искренне и
попытался представить Наташкиного кавалера.
На ум пришел подтянутый мужчина хипповатого вида. Нет. Скорее
это такой престарелый поэт, волосы длинные с проседью, пальто,
длинные пальцы. Или – бритый на лысо питекантроп? Среди братков
модно пользовать малолеток. И если так, то плохо. Наверное, так и
есть, иначе сестра не стала бы прогуливать. Стоит ли винить ее?
Девочки, которым недостает внимания отца, компенсируют его со
взрослыми мужчинами, у Наташки это искреннее чувство, и тут уже
ничего не поделаешь, только понять и простить. Главный вопрос, как
он относится к Натке?
Вспомнилась песня, которую любил мама: «Не обижай, не обижай,
жених, девчонку-малолетку».
Уже на улице я сказал, чтобы расположить сестру к себе:
— Очень рад, что ты нашла свою любовь. С матерью я поговорил,
попытался убедить, чтобы она не подключала отца, который может…
— О, господи! – Наташка закрыла лицо руками, убрала их и злобно
бросила: — Только пусть попробует что-то сделать Андрею –
прокляну!
— Вот я и убедил мать не подключать отца и оставить тебя в
покое. Но мать злится больше не из-за Андрея, а из-за твоих
прогулов.
Сестра надулась, обхватила себя руками, а я изо всех сил
сдерживался, чтобы не прочитать мораль о том, что ей нужно учиться.
Поступать-то по-любому придется.
— И что делать? – проговорила Натка жалобно.
— Прийти домой и пообещать не прогуливать, — сказал я. – Мать не
будет кидаться.
— Точно?
— Не должна. Ну и тебе надо жить дома – во избежание проблем, а
то до отца дойдут слухи, и, сама понимаешь, что тогда будет.
— Андрей хороший!
Мне вспомнилось, что и Вадим был хороший, и маньяк-похититель,
который девочек опаивал и сдавал работорговцам, но я смолчал.
Может, на этот раз и правда нормальный мужик. А что взрослый – и к
лучшему, будет на сестру положительно влиять.
— Он не знает о прогулах. Да и то это было три дня! И я в
понедельник все равно собиралась…
Сестра глянула за мою спину и просияла, стала еще красивее.
Плечи распрямились, глаза вспыхнули, на губах заиграла улыбка.
— Вот он, Андрей! – проворковала она.
Я обернулся и оторопел. На нас надвигался огромный мужик.
Толстозадый, с жирными ляжками, из-за которых он не шел, а
перекатывался. Давно не стриженные седые волосы вились крупными
кольцами. Плечи покатые, как у баб на картинах эпохи возрождения.
Брюхо. Очки. На вид ему точно лет пятьдесят. У него хоть инструмент
работает?! Представилось, как вот это залезает на мою хрупкую
сестренку, и вскипела злость, захотелось расстрелять его из
автомата. Нет, четвертовать и скормить ракам.