После своего грозного окрика практик
обвёл взглядом притихшую толпу. А затем, убедившись, что новых
возгласов не последует, снова принялся выполнять свои прямые
обязанности.
– Как только досчитаю до трёх,
начинайте бой! Всё ясно?
– Ага, – кивнул я.
– Да, – расплылся в предвкушающей
улыбке мой узкомордый противник.
– Тогда я начинаю! – распорядитель
отступил ещё на несколько шагов и громко, чтобы все слышали, начал
отсчёт. – ОДИН!...ДВА!...ТРИ!!!
Видит бог, я никогда не любил
драться. Но в этот раз всё было по-другому. Придурок Ху Ляо
заслужил хорошего отеческого леща. И я собирался ему его дать.
Вот только убивать наглого сопляка в
мои планы всё-таки не входило, а потому тяжёлая ци так и не
покинула пределов моего даньтяня. На этот раз я решил обойтись без
неё и ограничиться одной лишь грубой силой. Поэтому, когда практик
досчитал до трёх, моя рука уже готова была впечататься в его
лицо…
Однако Ху Ляо меня опередил. И нет,
этот придурок не нанёс удар первым, просто он вдруг решил почесать
языком. Снова. На этот раз прямо посреди драки. На мгновения я даже
опешил…
– Готовься, Су Чень, сейчас ты
познаёшь всю мощь секты Жёлтых облаков! Я обрушу на твои плечи
тысячелетнюю историю нашей великой секты и её боевой опыт! И
клянусь, с этой арены живым тебе не уйти! Ведь я Стремительный
смерч, Ху Ляо аж до девяти лет ходил под себя…!!!
Пафосная речь Ху Ляо вдруг
прервалась, и он, вытаращив глаза, схватился за собственный рот. Ну
а я, в свою очередь, вытаращился уже на него – уж слишком
неожиданным оказалось это признание. А ещё весьма неуместным. Я
даже, грешным делом, подумал, что мне послышалось. Однако притихшие
разом зрители подтверждали обратное. Похоже, они тоже не могли
поверить своим ушам.
А тем временем пришедший в себя Ху
Ляо отнял ладони ото рта.
– Я не это имел в виду! – громко
воскликнул красный, как зад бабуина, юноша. – Я хотел сказать, что
я Стремительный смерч, Ху Ляо обожаю нюхать женское
исподнее…!!!
Тишина из обычной переросла в
звенящую. Теперь люди ни то не перешёптывались друг с другом, они,
казалось, даже боялись дышать. Если бы в этот момент через площадь
пролетел комар, то его жужжание разнеслось бы по всей центральной
площади.
Виновник же всего происходящего
попросту не знал, куда себя деть. Он поочерёдно хватался то за
голову, то за свой своенравный рот, а его глаза между тем полнились
уже не удивлением, а священным ужасом.