И в этот самый момент звенящую
тишину расколол чей-то могучий рёв. Он ураганом пронёсся через всю
центральную площадь, больно резанув по ушам.
– ЧТО ТЫ НЕСЁШЬ, ГЛУПЫЙ ЩЕНОК?!
ВЗДУМАЛ ПОЗОРИТЬ МЕНЯ НА ГЛАЗАХ У ВСЕГО АЛЬЯНСА?!
Обратив свой взор на источник звука,
я заметил на зрительском помосте мужчину в жёлтых одеяниях. И, судя
по багровеющему лицу этого самого мужчины, он явно был чем-то
недоволен. Да какое там недоволен – он был в ярости! Даже с
расстояния в пять десятков шагов я мог рассмотреть пульсирующую на
седом виске вену. А ещё полопавшиеся капилляры в выпученных
глазах.
Наверное, если бы взглядом можно
было убивать, то бедняга Ляо уже давно был бы мёртв. Хотя он и
сейчас выглядел не особо-то и живым. Его ранее покрасневшее лицо
стремительно покрывалось мертвенной бледностью. А взгляд,
направленный на мужчину в жёлтом, теперь источал не только ужас, но
и чудовищную панику. Из-под ног Ху Ляо будто выбили опору, теперь
от его былой заносчивости не осталось и следа. Даже его гордо
поднятая до этого голова и та теперь пыталась зарыться в плечи,
подальше от чужих глаз. Особенно от глаз мужика в жёлтом…
Что это был за мужик – я не знал.
Однако даже мне, несведущему в делах альянса Мурим, младшему
ученику, было ясно, что человек — это отнюдь не простой, раз
занимает столь высокое место на зрительских трибунах. А ещё его
жёлтый халат уж очень смахивал на тот, что висел на тощих плечах Ху
Ляа.
Эти двое точно были знакомы. Да чего
уж там, я бы даже рискнул поспорить на собственный обед, что они –
родственники.
И сейчас из-за этих родственников
радостное для всех жителей Небесного кряжа событие постепенно
превращалось в скандал. Ну или в дешёвую мыльную оперу…
– ПОЧЕМУ ТЫ МОЛЧИШЬ?! ОБЪЯСНИСЬ,
СЕЙЧАС ЖЕ!!! – ещё сильнее побагровел мужчина в жёлтом.
– Отец, прости, оно само! Я ничего
не могу с этим поделать! – начал свою оправдательную речь дрожащий
как осиновый лист Ху Ляо. По бледному лицу юноши обильно стекал
пот. – Я не виноват мне…Мне просто не хватает твоей любви…!!!
– ЧЕГО ТЕБЕ НЕ ХВАТАЕТ?! – опешил
папаша Ху Ляо, а вместе с ним и все присутствующие на площади.
– Любви, – машинально повторил Ху
Ляо, после чего снова прикрыл своенравный рот руками и ещё сильнее,
хотя, казалось бы, куда уж больше, выпучил глаза. Но даже это не
помогло: неугомонные уста продолжали выплёвывать слова. – Да!
Любви! Ты не ослышался! Скажи, отец, когда мы с тобой в последний
раз запускали воздушного змея или играли в сянци?! Зато с братом Пё
вы постоянно этим занимаетесь! Ты даже позволил ему поиграть на
своей флейте! Ответь, почему я не он? Или мои губы недостаточно
хороши, чтобы касаться твоей флейты?!