Мама для детей одержимого - страница 28

Шрифт
Интервал


— Дверь заперта, — оповещает, отстранившись на несколько сантиметров. — Поэтому мы можем продолжить и...

— И услышать их истерику о том, что маму с папой похитили, — напоминаю то, что было в прошлый раз. — Ты опять хочешь пропустить работу, успокаивая своих пчёлок? Закармливать их сладким в надежде, что они перестанут нас обнимать, боясь, что мы вновь пропадём?

— Лучше я пропущу работу, проведя освободившееся время с тобой. В спальне. На белоснежных простынях… — не унимается. Не слышит. Ну ладно. Я предупредила.

— Под звуки того, как наши девочки тарабанят дверь… — продолжаю за него.

— Какая же ты дотошная! — восклицает и унося меня на кровать, аккуратно опускает на неё. 

Затем идёт к своей тумбе и берёт телефон. Несколько мгновений что-то в нём просматривает, а после прикладывает смартфон к своему уху. — Захир, передай няне, чтобы будила девочек, собирала их. Сегодня я разрешаю им позавтракать в той их любимой пекарне с пончиками… Да. Да. Конечно. Охрану, да. Отбой.

— И не стыдно тебе? — журю мужа, когда он заканчивает разговор. — Детей практически выгнал из дома. Ай-ай-ай, какой ужасный папа!

— Ужасный папа? — переспрашивает, направившись ко мне. — Ошибаешься. Я им прекрасный отец. Но у меня молодая, — его рука оказывается у меня на коленях, медленно поднимаясь. — Привлекательная, — вторая рука повторяет манёвр первой. — Страстная, — обе руки тянутся к поясу халата и развязывают его. — Жена, — халат пропадает где-то позади Адама. — От которой я без ума, — наклоняется к моей шее.

— И…

— Молчи, — приказывает, приложив палец к моим губам, не отрывая рук от шеи, ключиц и плеч. — Здесь говорю только я. Ты молчишь и подчиняешься мне. Поняла? Кивни, — приподнимает голову в ожидании ответа.

Заворожённо смотря в его глаза, киваю, чувствуя ауру властности и силы, исходящую от супруга. Его же взгляд блуждает по всему моему телу, обжигая каждый миллиметр кожи.

— Пчёлка, ты такая… — хочет он что-то сказать, но его прерывают. Вначале шум бьющихся об дверь ладошек, а затем крики и мольбы впустить.

— Мамусик! Папа! — кричат девочки, вызывая у меня дикий хохот.

А я о чём говорила? Нам от них не скрыться, как бы сильно мы этого не хотели. И как бы Адам не хотел их сбагрить. Утренний ритуал близняшек зайти к нам в комнату ничто не изменит. Даже сильное желание их отца овладеть мной.