Видел же!
А здесь?
Темная дверь сама отворилась с протяжным скрипом. Пахнуло… нет,
не гнилью, как оно порой случается, скорее уж характерным запахом
нежилого дома.
Покинутого.
Брошенного.
Он так долго ждал возвращения хозяев, что сам устал от ожидания.
И теперь у дома не осталось сил и на малую радость. А он хотел бы
радоваться. Он…
Ежи моргнул и погладил стену.
- Она тебе понравится, - сказал он тихо, нисколько не
сомневаясь, что будет услышан. – Но сперва надо бы порядок навести.
Думаю, если пригласить людей, чтобы пыль вымели, паутину
собрали…
Дом заскрипел.
Застонал.
Заговорил протяжно, переливами.
А Ежи шел. Шел, снимая тяжелые ставни, отворяя окна, впуская
теплый летний воздух, чтобы вымел он, вытянул из дома тяжесть
прожитых в одиночестве лет.
Комнаты…
Сколько их… одни малы, тесноваты, другие огромны. Выцвела ткань
на стенах, поблекла роспись потолка. Трухой облетели засохшие в
вазах цветы. Да и сами вазы, покрытые толстым слоем грязи, стали
серы и одинаковы. Мебель сохранилась.
Ковры… надо чистить, если вовсе получится. Полы вот тоже
затянуло пеленою пыли. И каждый шаг поднимал сизое облако её.
- Он ведь был не под покоем, так? – Ежи остановился перед резной
двустворчатой дверью, с которой вновь скалился волк. Волков здесь,
к слову, хватало.
- Не был.
- Но что за заклятье тогда?
- Родовой памяти, - Евдоким Афанасьевич положил ладони на дверь,
и Ежи готов был поклясться, что волк зарычал.
Не зло.
Скорее уж радостно.
Показалось?
Конечно. Резные волки рычать не способны. А что двери
распахнулись, так от сквозняка. Или неизвестного Ежи
заклинания.
- Это место было построено моим прапрапрадедом во времена столь
далекие, что и я-то о них знаю мало… - Евдоким Афанасьевич первым
шагнул на пыльный паркет, впрочем, пыли не потревоживши. – Тогда
люди были близки к богам. Или боги к людям. Как бы то ни было, но
подобные дома имелись у многих. И строились они не только на крови,
но и на силе.
Библиотека.
Сперва Ежи и не понял-то, где оказался, ибо была сия зала
огромна, необъятна даже. Куполообразный потолок её терялся во тьме,
и лишь золоченые солнце с луною, связанные воедино, тускло сияли. А
за порогом начинались полки.
Огромные.
До самого этого золоченого солнца. Полки стояли близко одна к
другой, и уже они сами представлялись Ежи этаким диковинным лесом,
в котором и потеряться недолго.