У всех, кроме аристократов-нобилей,
одна из которых зашла в комнату к Вике. Она действительно оказалась
пустоглазой – у нее не было видно ни зрачка, ни радужки, глазные
яблоки словно из жидкого серебра. Это испугало Вику, но ненадолго –
пустоглазая без лишних предисловий убила ее ударом ножа в
сердце.
Дальше в воспоминаниях шла череда
мутных картинок и неясных образов. Пустоглазая забрала и обработала
память Вики с легкостью, никаких взрывающих голову распаковок как у
меня. И забрав ее память, они поняла, что нас – жнецов, в этом
туманном монолите объявилось двое.
Изумление и испуг (?) пустоглазой был
настолько велик, что она сразу вознамерилась меня найти и убить. И
сделать еще что-то, очень-очень важное, моментально развив бурную
деятельность, собирая всех своих доверенных людей. Но вот что она
собиралась делать и кого собирала – все, не знаю. На этом месте
словно стена стоит, нет никаких абсолютно воспоминаний и зацепок –
зря я тогда в политику полез и отключился быстро. Осталось только
смутное маячащее даже не знание, а догадка с помощью логики и
обрывков воспоминаний: через месяц пустоглазая осталась в монолите,
растворившись в нем во время обновления и возродилась в теле Вики,
забрав ее оболочку.
Вот это слово: «оболочка», вызвало у
меня примерно такое же ощущение, как недавний «прецедент». Это было
чужое, чуждое слово. Я пока не принял его полностью, мое
мировоззрение просто отвергало возможность менять тела словно
одежду.
Пустоглазая, растворившись в тумане
во время обновления, появилась в гостиной моей квартиры. Зная
влияние перемещения на свежих жнецов – кратковременная животная
похоть как раз из этой истории, за моей спиной намекнула Оксане
поцеловать и приласкать меня, сделала вид что ушла, громко закрыв
дверь. Потом – пока мы гремели посудой, прошла в комнату и взяла
финку из шкафа и баллончик из своей сумочки. Затаилась, ну а дальше
мы встретились уже когда я бутерброды делал.
Если бы я мог убить ее еще раз,
сделал бы это с удовольствием.
Пока боролся с горечью от прошлого и
злостью с яростью от настоящего, чуть скрипнула дверь палаты и в
проеме появилась внушительных размеров фигура.
Едва открыл дверь, как Оксана
порхнула вперед, подарив мне чувственный поцелуй. Тут же разувшись
– не нагибаясь и снимая кроссовки цепляя носками за задники, она
прошла в гостиную, но замерла в проеме.