У ворот нас встретил сгорбленный старик. Несмотря на возраст, его худое,
жилистое тело сохранило следы былой стати. Седые волосы, заплетенные в
традиционную косу, спускались до лопаток. Морщины избороздили его лицо подобно
древней карте, а в глубоко посаженных серых глазах, окруженных сетью мелких
морщинок, еще теплился огонек острого ума. Потертая, но тщательно выстиранная и
заштопанная одежда была украшена вышитыми символами рода Энтаров — выцветшими,
но все еще различимыми. Все в нем выдавало человека, не забывшего о достоинстве
даже в нынешние тяжелые времена.
— Приветствую вас в землях Энтаров, — произнес старик неожиданно
звучным голосом, почтительно склонив голову. — Меня зовут Торвин, я служил роду
Энтаров кастеляном почти тридцать лет.
— Доброго дня, Торвин, я Эммелина из рода Энтаров, — поприветствовала я
в ответ, спешиваясь с Пегой, чьи бока тяжело вздымались после долгого пути. —
Дозволите остановиться в вашем доме, ночью в замок идти небезопасно.
— Это большая честь для меня, госпожа, — вновь поклонился старик, его
узловатые пальцы, покрытые старческими пятнами, дрогнули, когда он отступил в
сторону, освобождая вход.
— Спешиться! — тут же скомандовал Базил, и его голос эхом разнесся по
пустынному двору. — Том, разожги огонь во дворе, приготовь похлебку. Гвин,
Зелим, осмотрите округу, остальным заняться лошадьми.
Пока отряд обустраивался, звеня упряжью и негромко переговариваясь, я
последовала за Торвином в дом. Внутри было чисто и опрятно, в воздухе витал
аромат сухих трав и слабый запах очажного дыма, впитавшийся в старые
бревенчатые стены. Обстановка говорила о крайней бедности: простой
деревянный стол, несколько колченогих табуретов, лавка, кровать,
приземистый буфет и потертый сундук в углу. На стене висел старый гобелен
с гербом Энтаров — единственное напоминание о прежней жизни, его когда-то яркие
краски поблекли от времени, но золотые нити все еще тускло мерцали в свете,
проникающем через маленькое окно.
— Торвин, расскажите, что произошло в замке, — спросила я, продолжая
рассматривать погруженное в полумрак помещение. Тени плясали на грубо отесанных
стенах, а сквозь щели в ставнях пробивались тонкие лучи вечернего солнца, рисуя
причудливые узоры на потертых половицах.
— В ту ночь меня не было в замке, — начал старик, тяжело опускаясь
на стул, который тотчас отозвался протяжным скрипом. — Лэрд
Герви, ваш отец, позволил мне навестить сестру. Она болела... Когда я
увидел зарево, было уже поздно. Все жители сбежались тушить пожар, но пламя...
оно было странным. Жадно пожирало камень, словно сухое дерево. Крики, стоны...
а еще этот вой, будто сам замок кричал от боли... До сих пор слышу его в
кошмарах.