Я сладко потянулась, повернулась на правый бок, подгребла
одеяло: я привыкла спать, обнимая его руками и ногами.
Вернее, подгребла бы! Однако своенравное одеяло вполне ощутимо
дернулось из рук и уползло на другую половину кровати. Не знала бы,
что сплю одна в номере, могла бы решить, что некто, лежащий рядом
со мной на постели, не захотел делиться!
Почудится же! Наверняка одеяло зацепилось за бортик. Я,
забурчав, дернула сильнее, накрылась краем и повернулась теперь на
левый бок, наматывая его на себя.
В тишине комнаты прозвучал вздох. «Ветер!» — испуганно сообщила
я себе, распахнув глаза и уставившись в стену.
Наташа хвалилась, что каждый номер в отеле — шедевр дизайнерской
мысли и каждый — уникален.
В моем номере мысль дизайнера, видать, зашла слишком далеко. Что
именно он хотел передать потрескавшимися стенами с отвалившимися
кусками штукатурки? Паркетным полом, из которого вывалились
некоторые деревянные планки, а те, что остались на месте, потемнели
от времени и пыли? А этот унылый половичок, связанный из полосок
ткани, как в деревне у моей старой тетушки, должно быть,
символизировал уют и… не знаю… пастораль?
Брр, надо вставать, умываться и делать ноги.
За спиной снова раздался вздох. Я набросила одеяло на голову и
оцепенела. Ну да, ну да, маньяков-то обычно отпугивает одеяло,
натянутое на уши! Но что поделать, глупая привычка, сохранившаяся с
детства, и тут дала о себе знать. Я пряталась под одеяло, когда
боялась, что из-под кровати вылезет чудовище и схватит меня. От
подкроватных монстров одеяло как раз действовало безотказно! Но
если у меня над ухом вздыхает не чудовище — дело швах!
— Может, поделишься одеялом? — печально поинтересовался глубокий
мужской баритон.
С визгом я подскочила на ноги, крутанулась как юла, одновременно
завертываясь в одеяло, как в броню!
Это что еще за номер с подселением? Наташа! Мы так не
договаривались!
Вторая половина комнаты по запущенности и убогости не уступала
первой. Я бы таким дизайнерам их дизайнерские ручонки поотрывала к
чертям собачьим!
Но самое ужасное не это!
На постели растянулся полуголый парень. Радовало то, что
полуголым он оставался сверху, а снизу был одет в смешные длинные
то ли кальсоны, то ли рейтузы. Печалило то, что поверхность кальсон
или рейтуз подозрительно бугрилась в мою сторону.