— Ну не знаю. Думаешь отец этого не понимает? — наконец
нахмурился Яр’мир, возвращаясь к прежней теме беседы.
— Его величество? Разумеется понимает. Более того, уверен, что
он данный момент просчитал ещё в те дни, когда длинноухие только
затеяли своё переселение, — убеждённо сказал Храбр, снова
оживляясь.
Яр’мир удивлённо на него покосился.
— Тогда к чему это… всё? — спросил он и сделал неопределённый
жест рукой.
Грасс Яро развёл руками.
— Ты сам знаешь философию Владыки. «В отсутствие соперничества
деградируют как люди, так и государства,» — процитировал
Молниеносный известное изречение императора. — Вот он и подготовил
для своей империи соседа-конкурента…
На мгновение возникла неловкая пауза. Ни один из собеседников
критиковать Его величество не желал, так что Храбр принялся изучать
новую реинкарнацию Стерегущего леса, а Яр’мир обивать носком
ботинка торчащий перед ним камень.
— То есть рано или поздно будет война, — протянул наконец принц,
медленно роняя слова.
— Как только окончательно переварят завоёванное, укрепятся,
выстроят новое общество, и вот тогда… — в тон ему ответил Храбр и
открыто встретил взгляд наследника престола. — Характер народов не
меняется, и эльфы навсегда останутся эльфами.
— Я поговорю с отцом, — твёрдо сказал Яр’мир и направился к
спуску с горы.
На вершине остался один лишь Храбр. И о чём он в тот момент
думал было решительно не понятно.
* * *
Утро Порченного Бу всегда начиналось одинаково — он разлеплял
глаза, чесал левой рукой пузо и считал постоянно вьющихся вокруг
него мух. Один, два, много!.. Раньше, правда, приходилось
ограничиваться коротким «один и много», но после того как торговец
Сулим объяснил ему сколько это, «два», Бу уверенно перешёл в разряд
грамотных людей. И теперь чрезвычайно гордился своими возросшими
арифметическими знаниями.
— Бу — умный! — любил повторять он, и не было никого, кто взялся
бы оспорить это его утверждение.
Даже дворовые мальчишки с соседней улицы, которые раньше любили
придумывать ему всякие обидные прозвища, и те с ним не спорили.
Стегали хворостинами — это да, регулярно, однако дураком больше не
называли.
— Бу — голова! — пробормотал Порченный, пытаясь вспомнить, что
он хотел сделать ещё секунду назад, снова почесал заурчавший от
голода живот и засобирался в центр города.