— Ты хотел напиться мной? Теперь сможешь это сделать!
Внутри меня словно надулся, а затем лопнул воздушный шарик.
Каждое волокно, каждая ткань в организме завибрировала под напором
искрящейся силы, перестраиваясь в нечто более совершенное. Плечи
раздались вширь, ногти удлинились и стали куда плотнее, язык
столкнулся с острыми, по две пары снизу и сверху, клыками.
Картинка перед глазами почему-то померкла, мир погрузился в
монохром, как будто я разучился отличать цвета, но зато мог увидеть
всю тысячу оттенков серого. И запахи. Если до этого я думал, что у
меня острое обоняние, то теперь оно и вовсе могло бы поспорить
чувствительностью с любым зверем в округе. В мышцах плескалась
сила, я выпрямился, а затем потянулся до хруста, чувствуя такое
облегчение, словно избавился от тесных, тяжелых оков, которые был
вынужден таскать на себе все эти годы.
— Так вот какой ты, - со страстью прошептала Ника.
Неожиданно для самого себя я запрокинул голову и издал нечто,
отдаленно похожее на вой лесного хищника. А потом... все таки не
все вокруг потеряло краски. В мире осталось кое-что ослепительно
яркое, окруженное волнами застывшей темноты и... Я не сразу понял,
что это была Ника. Но когда разглядел...
— Пожалуй, в бане нам будет тесно, - прошептала она.
— Хочешь выйти наружу? - пророкотал я не своим голосом.
— Хочу немного поиграть, - лукаво ответила она. - И не бойся, я
не такая хрупкая, как ваши человеческие крошки.
Она одним тягучим движением встала с лавки и, не спуская с меня
взгляда, шагнула к двери. Весь ее силуэт манил, дразнил, дурманил
мои обострившиеся инстинкты. Сейчас я преодолел ущербность своей
человеческой формы и в полной мере мог оценить прелести этой самки.
Она была так же далека от всех, кого я встречал ранее, как Монализа
отличается от рисунка мелом на асфальте...
— Возьми меня, если сможешь, - задорно выкрикнула Ника и
бросилась прочь в ночную темноту.
— Ну давай поиграем, - с улыбкой отозвался я, чувствуя, как
начинает разгораться жадный азарт.
Ночной лес встретил меня приятной свежестью и мириадом звуков.
Это в городе с наступлением темноты жизнь замирает, да и то не во
сех районах. Здесь, в диких лесах, все наоборот – в призрачном
лунном свете проносится неуловимый ветер, неспешно колышет ветви
могучих деревьев, шелестят листья под ногами ночных гостей. Дикие
звуки и запахи непостижимым образом переплетаются с человеческими,
вызывая глубокие и яркие переживания. Ника двигалась бесшумно, но
мой новый слух улавливал даже ее легкую поступь.