Идея пришла сразу же: я знал,
где найти ещё одну червоточину, поэтому…
Мои мысли прервал стук в
дверь, а затем — звонкий голосок:
— Простите, господин
Бри-и-инер! Обслуживание номеров!
Да, она всё-таки
пришла.
Вейга Азель.
Она дождалась, когда я выйду
из ванной, и бесцеремонно уставилась на меня, изучая внимательно и
пристально, водя взглядом сверху донизу и обратно. Вейга будто
оценивала моё тело в махровом халате и мои потенциальные
возможности.
— Неплох, — в итоге выдала
она, делая свои выводы.
Азель явилась в форме
горничной — всё как надо: синее платьице, будто купленное в
магазине детской одежды, белый кружевной фартук и чепец на кудрявой
голове. В руках — метёлка для пыли.
Ну просто умереть от
умиления.
Эсфирь внимательно смотрела на
вейгу и молчала. Похоже, такой поворот с «горничной» она не
предвидела.
— А вы для чего пришли? — всё
же не выдержала она. — Мне кажется, вы плохая уборщица.
Извините…
— Я о-о-очень плохая уборщица,
— многообещающе подтвердила вейга и махнула в мою сторону метёлкой.
— И даже не вздумай пока соваться в червоточины, ученик. Сначала
поработаем с твоей практикой духа. Ты же у нас сидарх. А мой
начальник очень на тебя надеется.
Она оглядела комнату и сразу
приметила место для тренировок.
— Вот тут будем заниматься
практиками! — Её маленький палец указал на пол у рабочего стола,
там появился пушистый белый ковёр, которого тут никогда не было. —
Это мой коврик для практик! Идеально! Наметим на понедельник. Я
приду с уборкой, но прошу не сорить. Убираться никто у вас не
собирается.
Вейга подошла ближе и
посмотрела на меня снизу вверх.
Разница в росте была ощутимой.
Мне даже стало не по себе — ну как её серьёзно воспринимать, да ещё
с метёлкой и ковриком?
— Только попробуй что-то
сказать насчёт моего роста, я тебе уши оторву! — с угрозой
предупредила Азель. — И обязательно купи мне орешки и зефир! Белый.
Без добавок. И не в виде сердечек. Ненавижу сердечки.
Она провела по моей руке
метёлкой, пощекотав кожу, хмыкнула и опять выдала вердикт —
«Неплох».
Затем развернулась и
направилась к выходу.
— В понедельник, в шесть
вечера! И не опаздывай! Одно опоздание — один выговор! Три выговора
— и вейга разозлится! — У двери она развернулась и добавила: — А
когда вейга злится, то это страшно, поверь мне.
Как только Азель вышла, Эсфирь
растерянно уставилась на меня.