Чекалин поднялся, сделал
небольшую паузу и произнёс веско:
— Ты помог нам и рискнул,
Алексей. А мы не любим оставаться в долгу.
— Дом, лаборатория и бизнес? —
ещё раз уточнил я, чтобы убедиться, что не ослышался. — Дом на
Белом Озере?
— Нет, — покачал головой
генерал. — Этот дом уже давно не принадлежит роду Бринеров. Я имел
в виду дом в Трувором Посаде, где жили твои родители.
Чекалин заметил, как я
удивлён, и улыбнулся уже не так скупо.
— Жан Николаевич уже
подготовил для тебя все документы по восстановлению прав и
наследства. Теперь ты и твоя сестра — законные владельцы всего, что
я перечислил.
Через минуту передо мной на
стол легли документы.
Я нахмурился, бегло изучая их
глазами.
Почему Эсфирь никогда не
говорила мне о том, что у Бринеров был бизнес, лаборатория и дом? И
пусть это не особняк на Белом Озере, но всё же собственное жильё.
Причём не в самом бедном районе города.
— Мы предлагаем тебе
переселиться туда, — добавил Чекалин. — Охрану обеспечим. Академия,
к сожалению, не самое безопасное место, как выяснилось. Но учиться
тебе всё равно будет нужно. И по Пути Динамис, и по Пути Сидарха.
Мы, конечно, заменим тебе Лавра, это всё-таки голем, а не человек и
поэтому…
— Нет, — перебил я его. —
Оставьте Лавра. Он хороший учитель.
Чекалин с интересом посмотрел
на меня.
— Неожиданно, но ладно. Тогда
Лавр обновит твоё расписание с учетом последних событий.
Я поблагодарил Чекалина, но
вспомнил ещё об одном человеке, которому хотел бы сказать
«Спасибо».
Надо было навестить профессора
Троекурова, вернуть долг за кинжал и заплатить за мечи из его
музейной коллекции. Оружие из «Мануфактуры Севера» в очередной раз
спасло мне жизнь, и я был за это благодарен. К тому же, хотел
обсудить кое-что насчёт бизнеса.
Когда я наконец вышел от
Чекалина и отправился обратно в Академию, то первым делом проверил
Эсфирь.
У двери комнаты стоял «дядя
Серёжа», и теперь я мог на него положиться — это был надёжный боец.
Жаль, Ипполита рядом с ним уже не было.
Зайдя в комнату, я застал
занятную картину.
Эсфирь сидела в кресле и опять
изучала документы из чёрной папки, а на подлокотнике сидел Абубакар
(я оставил его с ней на всякий случай).
Они вместе напевали
песенку.
Абу покачивался на
подлокотнике, да ещё и мурлыкал, а такое он делал очень редко,
почти никогда, а Эсфирь пела: