Как понял Рома, таким образом госпожа Ланатель даёт девушке
понять, что она важна для неё. Женщина явно хочет крепко ухватиться
за многообещающего гения – Юнону. Только благодаря своей жене он
станет патриархом Клинтонов!
Когда будущий патриарх с супругой подошли, распорядитель зачитал
речь, взял клятву верности и попросил оставить подписи.
Сначала документ подписал заместитель патриарха, затем Рома… Все
выжидающе посмотрели на прекрасную блондинку, ведь настала её
очередь.
Юнона взяла в руку чернильное перо, а затем вдруг положила его
назад и, поклонившись императрице, произнесла: «Ваше Величество, я не в праве оставлять
подпись…»
Гости зала начали недоумённо переглядываться. Особенно
напряглись члены семьи Клинтонов.
{Что это значит, Юнона?!} –
хотел спросить Рома, но не посмел вмешаться.
«Почему же ты так считаешь?»
– задала вопрос Ланатель величественным тоном.
«Потому что я не могу зваться его
женой… У нас даже не было брачной ночи. Я давно полюбила другого… Я
полюбила вашего прямого ученика!» – громко и чётко заявила
леди, уверенно подняв взгляд, явно гордая своим признанием.
«Что-о-оо-о-оо-о-ооо-оо?!» …
«Не может быть!» … «Как это не было брачной ночи?!» …
«Но разве Стоуны не должны были
соблюсти Токеновый контракт?!» … «Она всегда любила Сруля Булкова?!» …
«Но он же выглядит как,
кхм-кхм…» – в зале как будто взорвалась невидимая бомба,
настолько безумное заявление только что сделала юная леди. Все
присутствующие взволнованно перешёптывались.
Каждый член рода Клинтонов густо покраснел от невыносимого
стыда.
Рома ощущал на себе всё больше взглядов: сочувствующих,
сострадательных и даже презрительных и насмешливых. Казалось, они
пронзали его насквозь, подобно острым копьям. Перед самыми
влиятельными людьми империи, перед дедушкой и старшим братом, его
собственная жена заявила, что не спала с ним! Оказывается, всё это
время она любила этого проклятого урода Сруля Булкова! Возможно ли
описать словами, что сейчас чувствовал Клинтон? Он хотел
провалиться под землю, а лучше сразу умереть. Его лицо даже не
покраснело, а побледнело, настолько униженным он себя
чувствовал.
«Значит, ты всегда любила моего
прямого ученика?» – сухо подытожила Ланатель.
«Д-да…» – взволнованно
затеребила прядь волос блондинка. – «Нижайше прошу прощения… Мне не следовало держать
это в тайне.»