Рамиль медленно «отлипает» от дерева и даже в
сгущающихся сумерках я вижу, как от боли перекосилось его лицо. Он сделал
несколько тяжелых шагов в мою сторону и замер. Правая рука, которую он прижал к
боку, залита кровью – она сочится между его пальцев тонкой струйкой и капает в
снег.
Похоже, мой прогноз слишком оптимистичен. Но ведь и
стоять, просто ждать своей смерти мы не можем. Не знаю, как он, но я точно еще
не готова умирать! Тем более, просто так. Каждая минута без движения вводит
меня в какой-то ледяной ступор – еще немного, и я не смогу даже руки поднять,
настолько она одеревенели.
Хватать Рамиля за руку, я, конечно же, не решаюсь,
но когда оборачиваюсь, вижу, что он идет за мной в гущу леса. Пусть медленно,
но идет. Мы больше не оглядываемся назад – теперь главное, не останавливаться,
иначе можно растерять последние силы. И почему я не посмотрела на термометр,
когда выходила утром из дома? По ощущениям сейчас минус тридцать. Или это мне
так кажется?
Не знаю, сколько прошло времени, и насколько глубоко
мы продвинулись вглубь, но стало гораздо темнее, а за нами так никто и не
пошел. Может, эти придурки просто не захотели морозить свои ноги? Насколько
помню, главарь был в обычных, начищенных до блеска туфлях. А по снегу в них
особо не побегаешь. Шмыгаю носом и пытаюсь разглядеть Рамиля.
Он едва передвигает ноги, и уже не скрывает, что ему
хреново. Я тоже уже давно не ощущаю ни рук, ни ног, но все же признаю, что
Рамилю гораздо хуже, чем мне. Даже в темноте его лицо выделяется бледным
пятном. Может, стоит повернуть назад? Ночевать в лесу - это верная гибель, и
идти дальше просто нет смысла.
А там осталась машина, там тепло и сухо. Но, только
при условии, что машину не утянули за собой на тросе.
- Нам нужно вернуться. – Я останавливаюсь, и в этот
момент Рамиль вдруг начинает заваливаться набок. «Подныриваю» под плечо и
сгибаюсь под его весом – нет, так дело не пойдет. Мы с трудом доходим до старой
ёлки, и я медленно усаживаю Рамиля на землю. Затем отхожу на пару шагов, упираюсь
ладошками в коленки и пытаюсь отдышаться.
Ему плохо. Очень плохо. Всматриваюсь в изможденное лицо,
и не вижу ни одной эмоции: Рамиль закрыл глаза и почти не дышит. Не трудно
догадаться, что он уже потерял очень много крови, и с каждой секундой
продолжает слабеть.