На меня уставились смущенные глаза. На секунду она перестала
дуться. До тех пор, пока я не вытащил аппетитный кусок из горшка и
не принялся его жевать. Тогда Марта поморщилась и отвернулась к
морю.
С побережья возвращались двое. Граф по своему обыкновению в
расстегнутой рубашке, подвернутых до колена брюках и самурайских
сланцах из дерева. Зубатов вовсе походил на парус, когда ветер
надувал подходящую по росту, но слишком объемную для его костлявой
фигуры.
- Даже спасибо не скажешь?
- Пусть Настя говорит спасибо. – Ответила она.
Мне ее обида казалась странной. Ни разу не целовались при свете
луны, не гуляли под ручки по парку, не клялись друг другу в
верности и любви до гроба. Зато теперь должен оправдываться. Было
бы хотя бы за что.
- А что Настя? – Пожал плечами я, - помогла пройти на вечер
просто. И всего-то.
Мы не гордые, можем перед женщиной и оправдаться. Но до тех пор,
пока эти рыболовы не вернутся. Говорить-то в этом особняке больше
не с кем.
Так и эти двое никуда не торопятся. Граф еле тащится, а Зубатов
ведет с переменным успехом борьбу со встречным ветром. Вроде бы у
всех жандармов лица все румяные и сытые от казенных харчей.
Наверное, паек Зубатова всем отделом отбирают и делят между
собой.
- Ага, - хмыкнула Марта, - со мной на вечере танцевать не
захотел. Наверное, обещал сплясать с ней.
- Я и с ней не танцевал. Или ты забыла, с кем полвечера
простоял?
Девушка поморщилась. Значит помнит. Только так на Самуила и
реагирует.
- Не успел, да? Если бы та гадость не появилась, то побежал бы с
ней танцевать, как миленький.
- С чего ты эта взяла?
- А ты смотрел на нее так.
- Ты видела, как я на нее смотрел?
- Нет, но я могу представить, - сказала она и задумалась.
Я тоже задумался. Но так и не понял, в чем претензия ко мне.
Марта, видимо, и сама запуталась, однако признавать это не
собиралась и решила стоять до победного.
- То есть ты дуешься из-за того, что ты сама себе напридумывала?
– Подытожил я, утирая ладонью капающую с подбородка сметану.
Марта посмотрела на меня прокурорским взглядом.
- Обещай, что никогда не станешь танцевать с этой мымрой, -
мрачно сказала она.
Всего-то? Я могу пообещать, что не стану танцевать ни с одной
душой из этого города. Да и с любого другого города тоже. Танцы мне
никогда не нравились. Так что на такие пустяки могу поклясться хоть
на Кольт Иствуд и последние целые ботинки из моего скудного
гардероба.