На лестнице я видела супругу фрея Мильена и младших дочек. Если представить, что старшая похожа на них, то она не красавица, но побороться за приятную внешность можно. Другое дело – что делать с характером?
«Решаем проблемы по мере поступления!» – разработала я на ходу простой план и решила хватать быка за рога, точнее, Димку за бока.
– Идите сюда! – потребовала решительно.
Дименька, не ожидавшая, что служанка смеет с ней, богатой и знатной фреей, так обращаться, остолбенела, не успев донести до рта ореховое пирожное.
– За принца Селебрина будем бороться или как? – строже вопросила я, копируя безапелляционный тон Эверия.
– Ага, – претендентка ловко сунула в рот пирожное целиком, спешно прожевала, и только тогда поднялась со скамейки.
– Снимите личину! – потребовала я строго.
– Зачем?! – Дименька поменялась в лице, будто я потребовала отдать всё имущество.
– Надо! Ну?!
Невыносимое страдание отразилось в больших зелёных глазах. Изящный алый ротик скривился, будто отведав полыни, а потом со вселенской грустью Димка сняла с лифа розового шелкового платья брошь…
После чего я поменялась в лице.
Димея не уродина, но… увы, утончённые благородные черты развеялись с магической дымкой, явив миру сердитого, взбалмошного вида рыжую девицу с курносым носом, очень конопатую. С острым, колючим взглядом и…поджатыми тонкими губами, выдававшими вредный нрав моей, так сказать, подопечной. Глаза, кстати, оказались обычными карими.
Прикидывая, что и как можно подправить косметикой, я нахмурилась – и Димка прошипела змеёй:
– Считаешь меня уродиной?!
– Просчитываю путь к победе, – я грозно свела брови. – Учитывая ожесточённую борьбу за принца, надо очень постараться.
Настроение у претендентки менялось так резко, будто в её голове тумблер переключался. Но радовало, что она хотя бы не истеричка.
– Попытка не пытка, – с важным видом ответила я и рванула к Эверию, чтобы обсудить идею.
Подобно урагану я взлетела по лестнице огромного особняка, перепрыгивая через ступеньки и шокируя всех, кто попадался по пути.
В дверь к магу постучала, выждала немного, вошла – и потеряла дар речи. У нас всего пара часов на сборы осталась, а он развалился на софе и подушках в домашнем халате, закинул ногу на ногу и прохлаждался, сверкая коленками с золотистой растительностью, похожей на те же мохнатые «валенки», разве что светленькие.