— Я после школы собиралась ехать сюда поступать, — сказала Ева,
прищурившись на неяркое зимнее солнце. — Тоже на исторический. Я
никогда здесь не была, просто… Ну, в общем, когда мы где-то в
одиннадцатом классе заговорили о планах на будущее, все говорили
про всякие там политех, универ, юридический-экономический, я просто
брякнула, что поеду в Ленинград. Ну и как-то… прилепилось. Папа
сказал, что после выпускного мы обязательно сюда съездим. А потом…
В общем, не получилось.
— Жалеешь? — спросил я.
— Нет, — она покачала головой и улыбнулась. На реснице повисла
слезинка. Не потому что она плакала, просто долго смотрела на
солнце. — На самом деле, я не уверена, что мечтала именно об этом.
Возможно, мне просто хотелось сюда уехать, чтобы залезть на шпиль
Петропавловской крепости и показать оттуда всем одноклассникам
язык.
— Вчера ночью ты говорила иначе, — напомнил я.
— По-моему, это вообще никак не противоречит, — усмехнулась Ева.
— Этот город действительно красивый и особенный. Но я же не могла
этого знать в Новокиневске.
— Зато честно, — заржал я. — Может, в Эрмитаж сходим?
— Нет, — внезапно скорчила гримаску Ева. — Здесь все ходят в
Эрмитаж, значит я не хочу. Давай просто пойдем… куда-нибудь. Куда
понесут ноги.
— Погоди-погоди, — я придержал ее за плечо. — Ты историк. И не
хочешь идти в самый главный в России музей?
— Я вообще не люблю музеи, — Ева пожала плечами. — Они мне
кажутся искусственными и… И еще я не люблю экскурсоводов, которые
мне показывают, куда смотреть и как идти.
— Ладно-ладно, я все понял, — засмеялся я. — И полностью тебя
поддерживаю. Так что давай представим, будто мы местные жители,
погуляем, может быть, сходим в кино. Потом съедим по шаверме, а
вечером вернемся домой, там должен прийти Сэнсей с какими-то
друзьями…
— Что-что мы съедим? — переспросила Ева.
— Ну, шаверму, — сказал я. — Везде щаурма, в Питере шаверма. Это
же как с бордюром и поребриком…
Я замолчал, глядя на недоуменное лицо Евы. Черт! Девяносто
второй же! Не две тысячи двадцать третий ни разу, когда шаурма —
это что-то настолько привычное, что, кажется, всегда существовало.
Стопудово, когда Адама и Еву изгнали из рая, то первое же, что они
должны были увидеть, это ларек с шавухой.
— В общем, это такая еда, — начал выкручиваться я. — У моих
родителей друг недавно ездил в Питер и рассказывал, что где-то
купил такое. Мясо и овощи в соусе, завернутые в тонкую лепешку.
Очень вкусно и нажористо. Говорят.