— А что с ними станется? Отрабатывают свою пайку, я что, их
бесплатно должен кормить? — ответил мужичок.
Настя снова разрыдалась, но теперь уже от счастья. Молодая
женщина развернулась и с силой прижалась к крепкой груди Бориса
Валентиновича. Мужчина обнял ее, чтобы успокоить.
— С ними всё в порядке, можешь не сомневаться, Серега, — бодро
сказал Мультик и подмигнул старому приятелю. — Тут недалеко. Сходим
за ними вместе, если добазаритесь.
Сережа прошел чуть вперед и поставил перед толстяком обе сумки с
патронами. Сидорович встал и, не скрывая своей радости, с довольным
лицом поставил их на лакированную столешницу.
Толстяк расстегнул молнии и посмотрел содержимое. Сунул
волосатую руку сначала в одну спортивную сумку, затем в другую и
как следует пошевелил патроны, добравшись до самого дна. Затем
снова взял за ручки и подергал перед собой несколько раз, видимо,
прикидывая их вес.
Сережа с Борисом переглянулись. Наставник многозначительно
поднял брови вверх, что, в общем-то, ничего конкретного не
означало.
— Ну так что, долг оплачен? — поинтересовался Сергей.
— Допустим, что так, — потирая одной рукой вторую, ответил
толстяк.
— А если без «допустим»? — всё-таки вмешался в разговор
Борис.
— А это еще кто такой? — спросил у Сережи хозяин Гыркино.
— Моя правая рука, — тут же ответил парень, словно ожидая
вопроса. — Борис Валентинович.
— А я уж подумал, муж этой страдалицы, — улыбнулся Сидорович. —
Так чего же вам и слова моего мало?
— Вопрос серьезный, — настаивал Борис. — Не пару банок тушенки
вернули. Пиши бумагу, расписку собственной рукой, что получил все в
полном объёме и претензий к Лидии Михайловне не имеешь. А то знаем
мы вашего брата, сегодня «допустим», а завтра проценты со старушки
начнете трясти.
— Серьезный мужчина, — проговорил Сереже толстяк. — Ты так же
считаешь?
— Считаю, — четко и внятно ответил парень.
— Ну хорошо, будет вам бумага.
Сидорович вышел из кабинета и через минуту вернулся с дорого
выглядящей большой шкатулкой. Сунул маленький ключик в замочную
скважину, и резная крышка очень красивой коробочки открылась.
Толстяк положил ее на стол и сел в кресло. Достал из шкатулки
листок бумаги, сложенный вчетверо, расправил, поглаживая рукой, и
принялся медленно выводить буквы шариковой ручкой.
Закончив, достал из коробочки свечку, установил на деревянную
поверхность и поджог спичкой. Затем положил в небольшую ложку со
специальной длинной ручкой кусочек сургуча и, растопив его над
пламенем, аккуратно вылил на бумагу под своей писаниной.