Внезапно зазвонил лежавший на столе телефон Аусты. Девушка
встрепенулась, вывернулась из рук Кина и, спрыгнув на пол,
обернулась человеком, наконец-то выплюнув ручку, которая уже не
казалась ей такой уж замечательной. Схватившись за телефон, как за
спасательный круг, Ауста с облегчением ответила на звонок, стараясь
не смотреть на Хундракура и в глубине души надеясь, что он
уйдет.
Звонила Мэльва, чтобы отчитаться, что шикарный барометр в
корпусе из красного дерева — подарок отцу на день рождения — она
купила, денег, посланных Аустой для оплаты её доли расходов,
хватило, так что всё в порядке. Сестра была настроена поболтать,
но, отговорившись тем, что у нее много работы, Ауста быстро
попрощалась, пообещав позвонить вечером.
Кин, разумеется, никуда не ушел. В отличие от Аусты, он не
считал, что такое поведение будет способствовать сглаживанию
возникшей неловкости. Поэтому, когда девушка закончила разговор,
Кин, показав на по-прежнему стоявшую на столе коробку с пирожными,
сказал:
— Вот, это тебе, я не знал, какие ты любишь, поэтому взял
разных.
— По какому поводу? — нелюбезно буркнула Ауста, всё еще не
оправившаяся от смущения.
— По поводу нашего знакомства, — улыбнулся Кин. — Кстати,
ничего, что я сразу на ты?
— Ничего, — вздохнула Ауста, внезапно решившая, что стесняться
оборотня, для которого она стала единственной, попросту глупо.
А потом добавила, чтобы сразу внести ясность:
— Вот только это всё ничего не значит, понятно? И ты ничего
такого не думай! Я тебя и не знаю совсем.
— Понятно, — тепло улыбнулся Кин. — И я ничего такого не
думаю.
Он хотел еще добавить: «Кроме того, что тебе нравится, когда
тебя чешут за ушами», — но всё-таки счел, что от таких замечаний
лучше воздержаться и вместо этого спросил:
— А чай у тебя есть?
— Есть, — ответила девушка. — Но кружка всего одна.
— Знаешь, у нас тут принято рабочие вопросы обсуждать за чаем, —
заметил Кин.
— И что? Мне теперь сюда сервиз притащить?! — сердито
подбоченилась Ауста. — Будете со своей посудой ходить. А то мой еще
за вами!
— Пожалуй, ты права, — рассмеялся Кин. — Хотя у Хильги в
кабинете и правда чашек целая галерея, только за другими она посуду
не моет, обязательно напомнит, чтобы мы сами это сделали, когда
закончим.
— Ну так Хильга здесь уже больше тридцати лет работает, а у меня
из собственной посуды только вот эта вот кружка, да чайная ложка, —
улыбнулась Ауста.