Мы вошли в большую комнату. В первую очередь в глаза мне бросился огромный черный рояль, он стоял прямо посреди комнаты. На стенах висели полки с книгами. Пара мягких диванов и несколько пуфиков. Вполне уютно, но в комнате полностью отсутствовали окна.
Оглянувшись, я заметил, что мой надзиратель исчез. Я остался в полном одиночестве.
Немного побродив, я присел на диван. И чем мне заниматься здесь? Под потолком я увидел камеру наблюдения. – Ну, наблюдайте, если вам так хочется!
Рояль поблескивал полированной поверхностью и манил меня к себе. Так жаль, что я не умею играть на нем. Или умею?! Со странным трепетом подняв крышку, я прикоснулся к клавишам. Настучал по памяти «Собачий вальс». Так забавно! Присев на краешек стула, я продолжил свое занятие. Сначала это было просто беспорядочное нагромождение звуков, но спустя несколько минут начала вырисовываться красивая и трогательная композиция, такая знакомая. Закрыв глаза, я покачивался в такт музыки, руки словно жили своей жизнью. Они плавно скользили по клавишам. Я играл по памяти!
И что-то вдруг, воскресло в моем мозгу, обескуражив меня. Я увидел уютную гостиную. Почувствовал тепло от камина и запах пирогов с яблоками. Светловолосая женщина полулежала на софе и наслаждалась звуками музыки. Как будто все вновь вернулось назад.
Мой дом! Моя семья! Где же все это? За что меня лишили нормальной жизни?! Я резко захлопнул крышку рояля. Играть больше не хотелось.
– Неплохо играешь! – голос раздался настолько неожиданно, что я чуть было, не закричал от испуга.
На одном из диванов, развалился здоровенный бритоголовый парень, на вид лет тридцати. Правую сторону его лица пересекал длинный тонкий шрам, а на шее была татуировка в виде паука.
Очевидно, я был увлечен игрой, что не заметил появление гостя. И кто же это? На надзирателя не похож, на доктора тоже. Незнакомец как будто наслаждался моей растерянностью.
В какой-то момент парень поднялся с дивана и протянул мне свою огромную руку.
– Тунгус! – сказал он.
Его рукопожатие было очень крепким. Я буквально видел, как напрягаются его мышцы под одеждой.
– Эрик! – мое рукопожатие было не столь крепким, но я попытался компенсировать это улыбкой. Улыбаться мне не приходилось давно, так что насчет своего обаяния я не был уверен.
– Ну, ты прям Моцарт! – похвалил Тунгус.