Немного помедлив, я все же кивнула.
Долг-то я исполнить, может, и готова, но он точно состоит не в том,
чтобы в очередной раз вытерпеть ложь и предательство от
Андерсона.
— Не понимаю, что на меня нашло, — медленно начала
говорить я, наблюдая за реакцией Эмиля. В его присутствии мне даже
не надо было изображать кротость — съежиться хотелось инстинктивно.
Капитан хоть и слыл неунывающим весельчаком, все же мог быть
довольно жестоким: я лично видела, как он повесил нескольких
взбунтовавшихся матросов. Разделить их участь не
хотелось.
— В самом деле? — Эмиль скептично вздернул
брови.
— Наверное, в то время, пока лежала в обмороке, я
видела сон. Ужасный кошмар о предательстве. Настолько реальный, что
он показался мне правдой. Но теперь я проснулась, и готова
встретиться с Адмиралом, — обтекаемая фраза, и я надеялась, что ее
будет достаточно, чтобы успокоить Эмиля.
— Выйти за него, как сказано в договоре, тоже готовы?
— уточнил Эмиль. Я фыркнула от досады — провести его, конечно же,
не так-то просто.
— Я — дочь Бартолио Шторма, и я исполню свой долг, —
гордо вздернув подбородок, процедила я.
На этот раз мои слова вполне успокоили капитана, он
кивнул и позволил юнге, который крутился у входа, меня развязать. Я
с облегчением поскребла ногтями покрасневшие, ободранные почти до
крови запястья. Они, конечно же, начали чесаться еще
сильнее.
Поведя затекшими плечами, я судорожно размышляла, что
же делать дальше, но сказать ничего не успела.
— Сирены! — взревел боцман.
Тут же забыв о нашем разговоре, Эмиль ринулся на
палубу.
— Свистать всех наверх! Поворот через фордевинд! —
четкие команды гремели одна за другой. Я краем сознания понимала,
что капитан отклоняется от курса, чтобы увеличить скорость — так
бороться с жителями морских глубин проще.
Я стояла, будто превратилась в каменную статую, и
старалась успокоиться. Почему-то раньше мне казалось, что этот —
единственный за все плавание жуткий момент уже миновал, что я упала
в обморок после того, как команда отбилась от шайки человеко-рыб.
Однако мне придется пережить эту жуткую битву вновь.
Сжавшись, я вспомнила, как в прошлый раз несколько
часов не утихали звуки боя, и как после него пришлось хоронить
нескольких моряков. Хотела по привычке заблокировать чем-нибудь
дверь каюты, забиться в угол и зажать руками уши, но на пол пути
остановилась, осененная внезапной догадкой: вот он, «поворотный
момент», в который я могу все изменить.