Баязет развел руками.
- Ты, отец, никогда не думал о людях.
А я думаю. И потому сяду на трон. А ты, ну и мои братики тоже -
покойтесь с миром. Санджар! Что у тебя там?!
- Все готово, мой тор! – отозвался
голос из темноты, и тор Санторина задохнулся от ярости.
Предатели!
Подлые предатели и гады!
Как они смеют, это же он, ОН –
тор!?
А потом его подхватили, грубо, словно
куклу, потащили вперед, и мужчина увидел, что его ожидало.
Самый страшный кошмар его жизни.
Химеры.
Несколько десятков тварей пировали
над чем-то сложно определимым… или просто разум не хотел это
определять?
Но вот мелькнула чья-то кисть, вот
нога, вот…
И сейчас его тоже кинут химерам…
Нет!
Лучше убейте сразу!
НЕЕЕЕЕЕЕТ!
Ужас ворвался в рассудок тора,
тяжелый, подсердечный, ударил что есть сил – и оковы разума не
выдержали. И наступила темнота. Милосердная – тор перестал
осознавать происходящее, ужас был столь велик, что не выключил
сознание. Он просто уничтожил человека.
В пасти к химерам полетел уже воющий
безумец.
Баязет пристально смотрел на
происходящее. Ему тоже было, что вспомнить.
Отец, да? Отец, который постоянно
стравливал его с братьями, который все время искал лучшего, который
выводил их и натаскивал, словно волчат, на кровь, который делал
все, чтобы они оказались у него на цепи.
Так что ж удивляться, что цепь
разорвалась?
Разорвалась, хлестнула, и Баязет
теперь свободен.
А ведь все было так просто, так легко
и приятно. Старик-евнух за ту глупую девчонку пошел на все. Говорят
о первой любви, но есть еще одна, о которой почему-то не думают
поэты. Любовь последняя. И она бывает намного страшнее первой. В
юности-то все еще впереди, а вот когда понимаешь, что больше ничего
и не будет, что это – твой последний солнечный лучик, когда тебя
лишают этого счастья… убьешь? Это еще мягко сказано.
Евнухи не умеют любить?
Ошибаетесь, это постельные радости им
недоступны, и то не всем, а вот любить они умеют. И душа у них тоже
есть, и страсть они могут испытывать, и нежность – это ведь тоже
люди, хоть и обработанные. И чем уж думала Лелея? Странная богиня,
жертвенники которой все же стоят в Санторине, не наравне с
Сантором, но пожалуй, почти такие же посещаемые. И сколько же
женщин к ним ходят, а иногда и мужчины.
В Санторине чтят только Сантора, но
Лелея…
Ее опасаются. Ведь богиня может
раздавить в своей руке даже самое сильное сердце. Вот и раздавила.
Погибло сердце евнуха – и жертвой на его могиле стал тор Санторина.
Какая ирония!