— Меня и отправили, — пожал я
плечами. — Но мне посчастливилось попасть в шоу Мозгоклюя и
одержать победу. Я Кровавый заяц, слышали?
— Кровавый заяц, вот как? — Тавроди
немного приподнялся в кресле. — Помню, помню. Особенно те кадры,
где забили чугунным утюгом того незадачливого охотника. Значит, это
вы его так, да?
— Ага. Мой первый труп. Как я
терзался из-за этого, ох. Но на следующий день добавилось ещё
четверо, и это подействовало как успокоительное.
— И сколько всего на вашей совести
убитых людей?
— Не знаю, не считал. Но всяко
меньше, чем на вашей.
Я засмеялся, изо рта полетели хлебные
крошки прямо в лицо Тавроди. Тот недовольно отодвинулся, провёл по
щекам ладонью, вытираясь.
— Упс, — я прикрыл рот. — Пардон,
господин одуванчик. Извините, плохо воспитан, не умею вести себя в
приличном обществе.
Он не обиделся, наоборот, скрючил
жалостливую мордочку.
— Вы злитесь, Евгений. Вы думаете,
что я навредил вашей жене…
— Если б только жене!
— Заблуждение. Вы заблуждаетесь так
же, как и многие остальные. Это вред во имя блага всего
человечества…
— Точно, как же я сразу-то не понял?
Благо человечеству! Да вы, батенька, с Оловом родные братья. Он
тоже своих миссионерок дерёт во благо человечества и во имя
Великого Невидимого, а миссионеров кастрирует.
Ко мне шагнул охранник и влепил
пощёчину. По холлу прокатился звон, в голове зашумело, охранник
завис надо мной грозовой тучей.
— Не перебивай! Говори только когда
спрашивают.
Я позёрски вскинул руки: прошу
прощения, больше не буду, и вернулся к бутербродам. Охранник
вернулся к стене.
— Да, это неприятно, знаете ли, когда
перебивают, — поморщился Тавроди.
Неприятно, это когда тебе в нос
запихивают пыльцу крапивницы, и через несколько дней тебя начинает
крутить от дикой боли, а ещё через несколько ты перестаёшь быть
человеком. Вот это действительно неприятно, но произносить вслух не
стал, боль от первой пощёчины ещё не прошла.
— Вы зря иронизируете по поводу
блага, — Тавроди откинулся на спинку кресла. — Наногранды способны
победить любую болезнь. Вы можете парировать, дескать, они доступны
исключительно избранным. Верно, спорить тут не имеет смысла. Но так
было всегда: кому-то доставалось всё, кому-то ничего. Изменить это,
значит пойти против истории. Человечество многократно убеждалось в
том, что помочь абсолютно всем невозможно. Да и нанограндов на всех
не хватит. Более того, кто-то должен служить их источником, — он
помолчал. — Что же вы молчите?