— Тридцатилетним я могу остаться и
без вашей помощи, достаточно колоть себе наногранды.
— Евгений, господь с вами. Где вы
найдёте такое количество нанограндов? Каждый карат на учёте. В
Загоне и на Территориях существует чёрный рынок, но цены там выше
официальных в несколько раз. С голым задом, извините, останетесь. А
купить нанокуб или изготовить его, не зная технологий, невозможно.
Это только кажется, что вот вам качок, три трубки, иголка, и можешь
сушить сколько угодно. Увы. Кроме всего перечисленного, внутри
стоят фильтры, они загрязняются, и со временем выделить наногранды
из крови не получится. Поэтому я и держу всех их, в том числе
Прихожую и конгломерацию в кулаке. Главные наши поставки — это не
уголь и не порошок. Фильтры для нанокуба! Даже Олово приходит ко
мне на поклон, не смотря на всю свою гордость.
Для меня это стало откровением. Я
действительно думал, что нанокуб есть некая упрощенная конструкция,
в которой кроме железячек и трубочек ничего нет. Оказывается, не
всё так просто. Нужны технологии плюс фильтры, а без них шиш тебе,
а не наногранды.
Однако соглашаться на предложение
Тавроди я не спешил. За долгую-долгую жизнь придётся платить. Что
он за это потребует? Я так и спросил:
— Что вы от меня потребуете?
— Всего-то преданность и
исполнительность.
— А моя дочь?
— Ваша дочь?
— Да, моя дочь Кира, шесть лет. В тот
злосчастный день нас забрали всех троих. Я стал проводником, Данару
превратили в нюхачку. Она полностью потеряла человеческий облик,
превратилась в животное. А дочь пропала. Если её
трансформировали…
— Мне ничего не известно об этом, —
покачал головой Тавроди. — В подвал вас привели одного… Да я и
вас-то плохо помню. Сколько таких прошло мимо — тысячи, каждого не
упомнишь, тем более какую-то шестилетнюю девочку. Стоит ли она
внимания? Вы сможете завести себе десяток других дочек и сыновей.
Но если вы настаиваете на этой… Я распоряжусь, и её найдут. Если
она жива, конечно.
Мерзавец! Другие хоть как-то пытались
помочь. А этот… наверняка врёт. Конечно, врёт. Если он знает о
Данаре, значит, знает о Кире, она всегда была рядом с мамой. Она
слишком маленькая, чтобы оставаться одной.
— Идите вы нахер, господин
Тавроди.
Охранник пулей подскочил ко мне и
отвесил леща. Потом размахнулся и добавил. Из носа потекла кровь. Я
не прикрывался, не кричал. Пусть хоть убьёт — плевать.