Не знаю, как клетки работали до того, как я ожил, сколько и
какой именно им понадобилось энергии, чтобы снова запустить
фактически мертвый мозг – сейчас в “спящий режим” уже не вернуться.
А значит, мне придется дышать, так что лучше не тратить жалкие
полтора-два кубометра воздуха на панику, вопли или прочие
бессмысленные занятия. Зверь тоже едва ли поможет – на полноценный
оборот банально не хватит гликогена, и я “застряну” в бесполезном
промежуточном состоянии, еще и лишившись способности двигаться.
Да, тело все еще способно извлекать энергию из жиров. Вдвое,
втрое, в сто раз быстрее, чем это получилось бы у обычного человека
– но и такой процесс потребует времени… и кислорода. Который
закончится куда раньше, чем я перекачаю тонкую прослойку юношеского
организма в ресурс или ткань, чтобы “починить” хотя бы нервные
волокна.
Похоже, придется работать, с чем есть: голова, плечи, спина и
две руки. Как будто не сломанные, но располагающие едва ли третью
от полного мышечного потенциала… Не так уж плохо, если разобраться:
видимо, тело и без указки “сверху” благоразумно рассудило, что
лучше двигать двумя конечностями, чем чувствовать окончательно и
бесповоротно парализованные четыре.
В общем, вариантов имелось немного, так что я уперся лопатками в
днище гроба, а руками изо всех сил нажал на крышку. Воздуха разом
стало чуть ли не вдвое меньше, где-то в груди что-то хрустнуло,
жалобно скрипнули сломанные ребра, но план все-таки сработал:
раздался треск, доска выгнулась, переламываясь, и на грудь
посыпались комья земли. Я кое-как подцепил щель кончиками пальцев и
принялся расширять, методично вынимая куски дерева примерно
напротив лица.
Грязь будто нарочно лезла в глаза и нос, но я не возражал.
Похоже, после моих похорон, сколько бы часов или даже дней назад
они ни случились, прошел дождь, и почва изрядно пропиталась
живительной влагой. Я хватал губами тяжелые комья и тут же
высасывал все, что могло принести хоть крупицу пользы. Попадись мне
червяк, насекомое или какая-нибудь личинка, я без раздумий
употребил бы и их.
Но воздух все-таки важнее белка. Точнее, его отсутствие убьет
меня куда быстрее, чем истощение. Или отключит, что, в сущности,
примерно то же самое. Так что я продолжать копать, ломая ногти и
распихивая мокрые комья по бокам и вниз, туда, где остались ноги.
Первые полметра дались особенно тяжело – разрытая земля уже успела
слежаться под собственными весом. Однако дальше дело пошло веселее,
и через пару минут я ухватился за края гроба и даже смог сесть.