В воздухе повисла напряженная тишина, в которой мы с комтуром сверлили друг друга тяжелыми взглядами.
— Не тебе говорить о гордыне и власти, принцесса, — буквально выплюнул Ханс, презрительно кривясь.
«Дай-ка я...» — вдруг четко услышала я в своей голове, а потом меня... отодвинули? Наверное, только это слово подходит для описания испытанных мною ощущений. Мир перед глазами вдруг начал двоиться, звуки отдалились, словно бы доносясь через плотную вату, а на меня накатила паника от того, что я перестала ощущать тело, зависая в собственном «нигде».
Стараясь перебороть все неприятные ощущения, я старательно прислушивалась и всматривалась в окружающий мое тело мир. Светозарная повела плечами, картинка дрогнула, а потом я увидела, как комтур, покраснев от напряжения, с вздувшимися венами медленно опускается на колени. Он явно пытался сопротивляться, но силы были совершенно не равны.
— Я — всепрощающая длань и карающий меч. Я — глас Светозарной, ее избранница и защитница, воплощение ее воли, ее сосуд! — Голос божества ударил по окружающим подобно звуку массивного колокола. Храмовники упали на утоптанный снег, Гаратэ нервно переступал с ноги на ногу, первые ряды солдат отшатнулись, сбивая с ног тех, кто стоял за ними.
«Нет, стой, сбавь обороты! Не надо наказывать тех, кто непричастен!» — прокричала я мысленно, пытаясь вернуть себе контроль над телом, изо всех сил стараясь пошевелить рукой или хотя бы моргнуть, но тщетно.
Светозарная тем временем не сводила взгляда с Ханса, что повис на идущей к телеге цепи всем весом. Его губы зашевелились, с них упала первая тяжелая капля темной крови.
— Громче! — Приказ, как удар хлыста, взрезал воздух. Брат-рыцарь вздохнул с тяжелым, громким хрипом.
— Милость твою прошу, Свет Несущая, ибо слаб...
— Милость в глазах просящего или милость в руках дающего? — Чувство неизбежного накатило на меня с новой силой. Я ощутила какое-то мрачное удовлетворение, которое никак не могло быть моим собственным, и вновь попыталась вернуть контроль над собой. Раздражение и снисходительность — меня омыло чувствами покровительницы, а потом словно бы отшвырнуло куда-то вглубь тела, в котором мне отвели лишь скромную роль наблюдательницы.
Ханс молчал, тяжело дыша. Его послушники лежали на земле, ошеломленные, не смеющие шевельнуться. Светозарная легко спрыгнула с коня и направилась к согнувшейся фигуре комтура, мне же оставалось только наблюдать как бы со стороны, довольствуясь периодически двоящейся картинкой.