— Да, пожалуй, действительно жаль, — согласилась я с островитянином. — А ты знаешь, где дом старосты? — Мастер меча кивнул и указал мне пальцем на постройку почти в центре деревни. Она мало отличалась на первый взгляд от остальных, но если бы я пригляделась, то, может быть, догадалась бы сама. Крепкая массивная дверь и ставни, украшенные резьбой, плотная, не новая, но добротная плетеная изгородь вокруг дома, идущая от крыльца в обе стороны... сидящая на ступенях пожилая женщина в ярком, малиновом с золотом, платке.
— Ну, идем... — Я, чувствуя легкую неуверенность, двинулась к дому. Островитянин тихой тенью последовал за мной.
Едва женщина увидела нас, как вскочила, вернее, попыталась вскочить — ухватившись руками за перила крыльца, тяжело потянулась, болезненно морщась.
— Ваше высочество... — Она попыталась поклониться, но я, понимая, что старушка может потом и не разогнуться, остановила ее, придерживая за локоть.
— Как тебя зовут?
— Ависия, ваше высочество. — Женщина снова сделала попытку поклониться, но я все так же не дала ей этого сделать.
— Идем в дом, Ависия. Ты хозяйка, жена старосты?
Она молча кивнула, Харакаш открыл дверь, входя первым, мы двинулись следом.
Ависия ступала медленно, осторожно и, как мне показалось, чуть прихрамывая. Войдя в дом, я увидела чистые сени, убранную и достаточно просторную горенку и даже проход в отдельную комнату, где я уже заметила бок одного из своих сундуков. Выложенный камнем очаг теплился углями, на столе с выкрученным на полную фитилем стояла зажженная масляная лампа, и всю эту идиллию портила только одна небольшая деталь — не до конца соскобленное и замытое пятно крови на полу возле стола.
Пока Харакаш шустро осматривал дом, суя нос во все углы, я велела Ависии сесть на лавку, обошла стол, сняла с головы шлем и, водрузив его на столешницу, с наслаждением пошкрябала щеку пальцами.
Ависия молчала, нервно вцепившись в свой платок пальцами и уставившись на мой шлем, я же, пользуясь случаем, рассматривала ее.
Хозяйка дома была немолода — волосы, торчащие из-под повязанной косынки, полностью поседели, морщины, избороздившие лицо, были свидетельством действительно почтенного возраста, а не работой ветра и солнца. В горницу вернулся удовлетворенный осмотром островитянин, и Ависия тут же перевела взгляд со шлема на него, словно бы испытывая облегчение, что есть на кого смотреть, кроме меня.